— А вот так: мама позвонила, что ты приехал, и примчалась. А ты как?
— Отслужил, что положено.
Ему показалось, будто она разглядывает его с прежним детским неуемным любопытством.
— Да не про то я. Какой-то сделался ты красивый.
Он смутился и проговорил то, что его друзья часто говаривали знакомым девушкам:
— У нас на флоте все красивые… — И смутился.
Заметив его смущение и то, что он бахвалится, она без смущения объявила:
— А у нас на курсе я одна такая.
«Да, — подумал Федор. — Девчонка острая. — И неожиданно для самого себя решил: — Лучше я еще не видал!» Такое решение только еще больше смутило его, и он понял, что то время, когда он повелевал, а она покорно подчинялась, прошло. Как будет теперь, он еще не знал, но она-то определенно знала.
— Брось ты эти дрова. Приехал и сразу за топор. Пойдем посидим, если уж я тут.
Пока он одевался у себя, она в своей комнате тоже что-то другое надела, и, когда вышла на крыльцо в сиреневом платье и прозрачном плаще, он окончательно понял, что все теперь будет не так, как было прежде.
Видно было, что ей тоже понравился его вид и его выправка: молодецкий вид, и морская форма ладно на нем сидела.
— Вечером пойдем на танцы, — сказала она.
— Танцор-то я не очень…
— Ничего. Со мной, Федюнчик, затанцуешь.
Федор подумал, что Катя, конечно, знает, как будет теперь. Как будет потом, тоже, наверное, знает.
7
Колька Зубков — всегда он поперек Федоровой дороги! Пришли на танцевальную площадку, а он уж там. Федор сразу узнал его, и ему даже показалось, будто ничуть он и не изменился за прошедшие годы. Такой же по-мальчишески угловатый, и глаза прежние — отчаянно веселые, и белые ресницы, и губы — толстые и добрые. Непонятно, почему он девчонкам всегда нравился? И девушка с ним красивенькая.
Кате он тоже приглянулся.
— Смотри, — восхищенно сказала она, — какой парень симпатичный. А девчонка так себе.
— Колька Зубков. Он в нашей школе учился.
Новая площадка для танцев была под крышей, играл джазовый ансамбль. Федор танцевал и в самом деле плохо и был очень рад, когда Катя предложила:
— Давай-ка лучше посидим.
А тут как раз мимо них пролетел Колька Зубков. Он лихо крутился сам и крутил свою партнершу, и так это у них получалось красиво, что все останавливались, чтобы посмотреть, как они танцуют.
— Скачет, как козел, — сказал Федор.
Она промолчала. Он приуныл и слегка растерялся, а Катя смотрела на Зубкова и задумчиво улыбалась.
— Ты с ним не дружил, должно быть? — спросила она.
— Дрались мы с ним на переменах.
— Я так и подумала. А за что?
— Так просто. Для удовольствия. Известно, мальчишки.
— Как раз сейчас переменка, — засмеялась Катя.
И надо же так случиться, что именно в это время объявили перерыв и Зубков увидел Федора. Сначала он прошел мимо того места, где сидели Федор с Катей, и, кажется, не был уверен, что это тот самый, его друг-соперник. А потом узнал, но спросил нерешительно:
— Федька, ты, что ли?
— Ну, я.
— Ох ты черт, какой стал! — восхищенно заорал Зубков и кинулся обнимать Федора. — Такой ты ладный. Ну и силища у тебя. Пусти, раздавишь… Сразу видать, морская тренировочка. Теперь тебя, пожалуй, и не побьешь?
— А ты и раньше не всегда…
— Это верно, — весело согласился Зубков и спросил, глядя на погоны: — Это что?
— Старшина первой статьи.
— Не густо.
— Попробуй, узнаешь: густо или жидко. Это тебе не пехота.
— Ты тут с кем? — спросил Зубков, снисходительно поглядев туда, где сидела Катя, и словно не увидев ее.
Этот вопрос и равнодушный взгляд возмутили Катю. Но еще больше возмутил Федоров ответ:
— С нашего двора девчонка.
— Ничего. Тоненькая. Сигаретка с фильтром.
— Ну ты, не очень…
— А я что, — засмеялся Колька. — Ты не обижайся. Я говорю, девчонка еще молоденькая. — И торжествующе спросил: — Ты мою-то видел?
— Чего-то не разглядел, — презрительно ответил Федор.
— А разглядишь — ослепнешь!..
— Жена, что ли?
— Какое это имеет значение?
Зубкову, как и в прежние школьные годы, не стоялось на месте. Всегда ему надо было куда-то бежать, что-то немедленно сделать. Глядя на его нетерпеливо торжествующий вид, Федор так и ожидал, что он сейчас, как в школе, скажет: «Ну, давай по-быстрому», — и нанесет первый удар. Но Зубков спросил:
— Чем будешь удивлять мир?
— Не собираюсь, — ответил Федор. — Зачем мне это?
Весь этот разговор Катя отлично слышала, и, когда Зубков ушел к своей девушке, которую тоже отлично разглядела, она сказала:
— Пошли домой… Старшина первой статьи.
То, что она так сказала и что уходит, когда танцы, можно сказать, только что начались, очень Федора удивило. И вместе с тем обрадовало — ничего в этих танцах нет хорошего.
Из сквера вышли в недоуменном молчании. Только в переулочке, недалеко от дома, Катя спросила:
— Почему ты не познакомил меня со своим другом?
— А зачем тебе?
— Ни за чем. Все равно надо сказать: «Позвольте представить моего друга». И вообще никогда я с тобой никуда больше не пойду.
Вырвав свою руку из Федоровой руки, она убежала. Он только успел заметить, как в темноте переулка мелькнуло ее сиреневое платье под прозрачным плащом и при свете из окна блеснули волосы, показавшиеся Федору ослепительными.
8
Догнал он Катю почти у самого обрыва. И не догнал даже, а она сама остановилась, потому что
