Перед тем как мы взяли Поно в море, Говард Болдуин приехал на Гавайи проверить свои приборы, и, в частности, датчик давления и электрокардиограф, с помощью которого он намеревался следить за сердцем ныряющего животного. Я привела его в Театр Океанической Науки, чтобы испробовать приборы на Макуа. Я опасалась, что Поно еще недостаточно подготовлена к знакомству с ними, но была убеждена, что старина Макуа спокойно позволит надеть на себя пояс с черными ящичками Говарда и, как старый профессионал, отнесется ко всей процедуре с достаточным терпением.
В перерыве между представлениями мы выпустили Макуа в демонстрационный бассейн, я застегнула на нем пояс Говарда, потом сняла пояс и дала Макуа рыбы. Все сошло отлично. Затем мы подвесили к поясу один из приборов, я подозвала Макуа и начала снова надевать на него пояс. Макуа взвился, на дыбы, точно испуганная лошадь, умчался в противоположный угол и затаился там. Что же это такое?!
– Может быть, дело в сигнале, – неуверенно предположил Говард.
В каком еще сигнале? Ну… он думал, что я знаю. Прибор издает очень громкий звук, но только на частотах, слишком высоких для человеческого слуха. Для человеческого – может быть, но не для дельфиньего. Макуа, вероятно, почувствовал себя так, словно мы пытались привязать ему к брюху ревущую пароходную сирену.
Говард, кроме того, привез приспособление, к которому предстояло нырять Поно, – рычаг на тяжелом кабеле, чтобы опускать его с катера на нужную глубину. Поно будет нырять и нажимать на рычаг, включающий зуммер, и таким образом дрессировщик узнает, что задача выполнена, а Поно узнает, что сделала все правильно и ее ждет вознаграждение. Дотти начала работать с Поно и рычагом в дрессировочном бассейне.
Недели за три до предполагаемого начала экспериментов в открытом море нам пришло в голову, что дрессировку с тем же успехом можно вести в Театре Океанической Науки на глазах у зрителей. Хоку недавно болел, и я считала, что ему и Кико пора отдохнуть. Мы отправили обоих в дрессировочный отдел, а Поно и Кеики забрали в парк «Жизнь моря».
Благодаря Поно и Кеики представления в Театре Океанической Науки приобрели особый смысл. Это же были настоящие экспериментальные животные, и все, что они проделывали перед зрителями, служило определенной научной цели. Те, кто приходил снова через несколько дней – а таких зрителей набиралось не так уж мало, – своими глазами видели, насколько успешно идет обучение.
Поно демонстрировала проплыв сквозь обручи, входивший в эксперимент по определению сопротивления, которое вода оказывает телу дельфина. Кеики приучился носить наглазники для исследований эхолокационной способности дельфинов, которые предполагал провести Кен. Оба животных подчинялись отзывному сигналу и по команде заплывали на носилки. Поно ныряла к рычагу зуммера у самого дна бассейна. Во время каждого представления Дотти спускалась под воду и надевала на Поно ее сбрую с приборами.
Ренди и Дотти просто блистали, меняясь ролями на протяжении одного представления – сначала Ренди работала с дельфинами, а Дотти читала лекцию, затем Дотти брала животных на себя и уступала Ренди лекционную площадку. Зрители же наглядно убеждались, что обе они занимаются настоящим делом и обе хорошо знают то, чем занимаются.
Кен тоже был доволен. Сперва он, возможно, опасался, что его экспериментальных животных эксплуатируют в коммерческих целях и что в микрофон будут сообщаться не вполне верные сведения. Но мы в этом смысле были чрезвычайно щепетильны, а вскоре стало ясно, что пять ежедневных представлений равны пяти дрессировочным сеансам вместо тех двух, которые нам удавалось выкроить в перегруженном дрессировочном отделе, где всегда царила суматоха. Оба дельфина делали быстрые успехи.
Эксперимент, к которому мы готовили Поно, увлекательно описан Кеном в его книге «Наблюдатель дельфинов». Я же была просто зрительницей и никакого прямого участия в нем не принимала. Однако зрительницей я была крайне заинтересованной и ощущала себя ответственной за все происходящее. В те дни, когда Поно работала в открытом море, практически все записи в моем дневнике связаны с этим экспериментом.
Кен намерен завтра взять Поно в море. Я не слишком доверяю прибором Говарда Болдуина, которые ей предстоит носить. Они постоянно ломаются в Театре Океанической Науки, так что же с ними будет в море? Очень напряженный момент – Поно впервые окажется в море на свободе. Не потеряем ли мы ее? Будет ли она работать? Сбрую еще усложнили. Ее неудобно надевать, а Поно неудобно ее носить. По-моему, Кен слишком торопится. А может быть, мы, дрессировщики, тянем время и продвигаемся слишком медленно! Однако Кен вел себя очень благородно, разрешив нам использовать Кеики и Поно в представлениях, и что ни говори, а ведь эксперимент с Кеики увенчался полным успехом. Наверное, нас всех перед началом таких экспериментов обязательно должны мучить сомнения.
Приехали Лилли. Уильям Шевилл (специалист по китообразным из Океанографического института в Вудс-Холе) приедет в субботу. Чуть ли не все светила дельфинологии соберутся под одной крышей!
Сегодня Поно отправили в бухту Покаи. Один день она будет работать рядом с судном в гавани, а потом начнутся эксперименты в открытом море. Вернулся Говард Болдуин – вдобавок к Грегори Бейтсону, а также к Джону Лилли и Биллу Шевиллу. Билл Шевилл развлекает нас всех ученым остроумием. Лилли явился в ярких клетчатых шортах, и Билл воскликнул: «Глядите-ка! Джон обзавелся сетчатой окраской!»
Сегодня я ужасно разозлилась на обоих Лилли за то, что они не остались поглядеть на представление в Бухте Китобойца. Подумать только! Ведь она еще ни разу не видела вертунов. У нее была стирка, и они ушли. Может быть, она не любит дельфинов?
Сегодня Поно работала очень удачно. Она робела, старалась держаться поближе к Дотти, подчинялась отзывному сигналу, нырнула к приманке рядом с «Имуа», стоявшим на якоре в гавани, не пугалась других судов и даже поплыла вслед за одним из них, так что ее пришлось отозвать. Между экспериментами она развлекалась тем, что таскала со дна пивные жестянки и грейпфруговые корки. Кен просто в нее влюбился.
Приборы Говарда вышли из строя, и запасные части придется доставить самолетом с материка.
Мэй больна. Дотти все еще в море, так что сегодня я опять провела десять представлений: пять раз вела рассказ в Бухте Китобойца и пять раз работала с животными в Театре Океанической Науки. Ни секунды
