сочинить так много? – сказал Джей.
– Через неделю-другую начнется рекламная кампания, – продолжала Мэри. – У меня новый литературный агент. Она собирается назвать меня «Писатель, который лгал во имя любви». Я считаю, что это важная часть того, что я сделала.
Все пятеро посмотрели друг на друга.
– А как насчет Пола? – спросила Бет.
– Рэндел – единственное, что он хочет знать. А все, что он видит в моей работе – это болезнь Рэндела.
– Ох, мамуля! – простонала Бет.
– В общем, мы не разговариваем. Живем, как враги, я не могу помогать ему в его желании свести самого себя с ума, а он не может даже представить, что книги не созданы Рэнделом. Он приходит в ярость, если я советую, чтобы он писал только о самих книгах, – он избегает меня.
– Подожди, пока он сам все обнаружит, – предложил Дон. – Ведь он превратил старый дом в место поклонения…
– Но ведь Пол собирается делать деньги, – возразила Мэри. – Если он когда-нибудь что-то напишет. Он собирается стать знаменитым. А он женился на авторе этих романов. – И снова она почувствовала, будто освободилась от тяжелых доспехов. Голос ее смягчился. – Вам всем следовало бы гордиться Рэнделом. У него было столько мужества. Он всю жизнь нас поддерживал. Он держался сколько мог.
Дети ничего не ответили на это.
– Ладно. На сегодня достаточно, – сказала Мэри. – Более чем достаточно. Ложитесь спать, а завтра хорошо проведите время: я купила билеты в театр. Мы забудем все это через день-другой. – Они следили за тем, как она идет по узкой ковровой дорожке к двери своей спальни.
– А где Пол? – спросила Бет.
Мэри остановилась и повернулась к ней.
– Я дала ему почитать новый роман. Он думает, наверное, что его написал Рэндел, хотя знает, что Рэндел никогда не видел Лондон таким, как описано в этой книге.
– Ты хочешь, чтобы он догадался сам, – произнес Дон.
– А он знает, что ты здесь? – спросил Майкл.
– Нет. Я сообщила ему, что хочу немного отдохнуть, но не уточнила, где именно. Но мы вдвоем приглашены в Италию, на виллу у озера Комо, на следующей неделе. Видимо, в качестве издателя Рэндела и его биографа. Великолепная вилла, роскошные комнаты.
– Ты увидишь Италию! – воскликнул Джей. – Ты не могла поехать со мной и Бет, но теперь ты ее увидишь!
– Мы вернемся, когда закончится рекламная кампания.
– А потом ты снова станешь знаменитой, – сказал Дон. – И Пол окажется мужем знаменитой писательницы.
Они выключили свет, разошлись по комнатам и стали готовиться ко сну. Через короткое время Бет постучала в приоткрытую дверь спальни матери:
– Можно?
– Заходи, – ответила Мэри. Она снимала косметику с лица, сидя за туалетным столиком.
– Я насчет Пола, – уточнила Бет. – Я зла на него: не могла бы ты поехать в Италию одна?
Мэри посмотрела на измазанную помадой салфетку в своей руке.
– Думаю, если смогу удержать его от пьянства… ведь ему действительно плохо одному: он не способен ничего написать.
– Но теперь-то он богат, а станет еще богаче. Мэри посмотрела на свое отражение в зеркале.
– Он свихнулся на сочинениях Рэндела, то есть, конечно, на моих сочинениях. Ведь именно это и сблизило нас в самом начале… даже больше, чем любовь… даже крепче. – Глаза Мэри следили за неоновыми красными отблесками нью-йоркских реклам на занавесках комнаты. – Интересные разговоры… и любовь…
Мэри замолчала, глядя в зеркало. Бет подошла, чтобы обнять ее. Щека к щеке, они рассматривали свои отражения в зеркале.
– Не заезжай домой, – сказала Бет. – Отправляйся прямо в Италию.
– Мне нужно вернуться. Я должна закрыть дом, составить план действий.
– Может, кто-то из нас поехал бы с тобой…
– Он будет счастлив! – продолжала Мэри. – Он хочет быть приглашенным на «Виллу Криста» в Италии как представитель ученой среды! – Она улыбнулась Бет.
Бет улыбнулась ей в ответ и сказала отражению матери в зеркале:
– Спокойной ночи, Мэри Квин.
ГЛАВА 35
Мэри прилетела домой из Нью-Йорка. Была ночь, когда ее самолет совершил посадку. Ей не удалось увидеть затопленные дороги Небраски или деревья на набережных города, погрузившие свои ветви в разлившуюся после недели дождей воду реки.
