Она позвонила по телефону Полу и сообщила о своем приезде. Прежде чем она успела нажать кнопку дверного звонка, он отворил ей дверь.
Она спросила, как его дела.
Он ответил, что прекрасно.
Она спросила, ужинал ли он.
Он ответил, что не ужинал, и внес ее багаж наверх.
Было поздно. Мэри устала и хотела есть. Она переоделась, а потом вернулась посмотреть, что есть в холодильнике. Она приготовила спагетти с соусом, салат из овощей. Когда Пол вошел на кухню, она стояла у плиты в фартуке поверх ее белого летнего платья.
– Ужин почти готов, – сказала она ему.
Он загородил ей проход, остановившись посреди кухни.
– Что происходит? – сказал он с раздражением в голосе. – Ты сбежала, и мы не провели факультетскую вечеринку…
– Прости меня, – произнесла Мэри. – Я забыла о ней.
– Забыла? – закричал Пол. – Забыла, что это мои коллеги? Что я собираюсь с ними работать? Я не могу слоняться весь день по дому или улететь отдыхать куда-нибудь. Я должен работать. Я должен преподавать. Я ученый, и у меня выходит книга!
Мэри ничего не сказала на это.
– На следующий день мне пришлось обзвонить дюжину людей, выдумать историю про внезапную болезнь Бет, сказать, что ты вылетела к ней в последнюю минуту, – так что мы даже не смогли заранее отменить вечеринку.
Мэри не смотрела на него.
– А как насчет этих ящиков с заметками Рэндела? – спросил Пол. – Ты сказала мне, где они, и я нашел их. Ты решила меня разыграть таким образом?
– Больше ничего нет.
– Как ничего? Где его заметки? – воскликнул Пол.
– Эти конверты с каракулями на них – единственное, что у меня всегда было от него.
– Каракули? Ты хочешь сказать, что он все тебе продиктовал?
– Ты увидел, что собой представляют его заметки, – ответила Мэри.
– Так сколько же этого в новой книге?
– Имя Рэндела стоит на обложке, я была издателем…
– Издатель! В этой книге масса деталей, описывающих Лондон, – деталей, которых Рэндел не знал никогда! Ты сама рассказывала мне, что он никогда не ходил по музеям, театрам – в дом Джонсона, дом Соуна…
– Да, не ходил никогда, – спокойно ответила Мэри. Она взглянула на него, как будто пытаясь о чем-то догадаться.
– Так, значит, ты это вставила в книгу! – Пол вопил от негодования. – Ты впечатала все это, меняя замечательные романы Рэндела Элиота по своему вкусу, – ведь он умер! Он не может защитить себя!
Секунду Мэри и Пол свирепо смотрели друг на друга. Вдруг руки Пола, горячие, тяжелые, обвились вокруг шеи Мэри.
– Ешь свою стряпню сама! – закричал он.
Она прикрыла глаза, вдыхая запах виски из его рта.
– Живи сама в своем выдуманном мире! Я живу в доме Рэндела Элиота! – Он отпустил ее, и она чуть не упала. – В доме настоящего Рэндела Элиота, а не какого-то секретаря, который воображает, что может писать, как он.
Пол с силой хлопнул входной дверью, так что медный дверной молоточек зазвенел, когда он вышел. Он выехал на своей новой машине на дорогу и вернулся в дом Рэндела. Там он уселся на скамью в темном саду.
В парке напротив с шумом качались дети. То и дело проезжали машины. В соседнем доме было темно. «Переписывать Рэндела Элиота! – Пол не произнес этих слов вслух, но парковое освещение вдруг задрожало сквозь ветви клена. – Она решила, что я позволю ей притронуться к его сочинениям!»
Птица клевала виноградную гроздь на кусте. Когда Пол поднял глаза, дом Рэндела Элиота уже освещали звезды: темная крыша, темные окна.
После дождя было много комаров; они кусали Пола, но он едва чувствовал это.
«Наверное, Мэри была с Бет. Заметила ли Бет, что ее мать сошла с ума?»
«Надо ли позвонить Бет и братьям? Сказать: «Смерть вашего отца произвела на вашу мать больший эффект, чем мы…»
«Проклятые комары». Пол хлопнул ладонями. Его пустой желудок урчал.
Он поднялся. На полпути к двери гаража остановился, глядя на неясные очертания косилки для газонов и плетеных корзин.
Никто, кроме меня, – прокричал он в темноту. Ее могу остановить только я один! – Боже мой! Никто больше! – воскликнул он, зайдя на кухню.
