расскажу. И полицейские позаботятся, чтобы на вас никто не напал… не побеспокоил… словом, позаботятся о вашей безопасности.
Она посмотрела мне в лицо. Глаза ее все еще были полуприкрыты, хотя она уже не выглядела сонной.
— Теперь понимаю, Скотт. И… спасибо.
— Не за что.
— За то, что беспокоитесь обо мне. Я даже не сержусь больше на вас.
— Сердитесь? На меня? Что за… ерунда!
Я все еще держал ее за мягкие, теплые, податливые и такие аппетитные плечи, а голову сверлила мысль: «Зря я это делаю, меня ждет работа».
Я убрал руки и сказал:
— Расскажите копам… полиции все, что рассказали мне. Правду.
— Все? — спросила она вкрадчиво, понизив голос и опустив взгляд.
— Ну… все, что относится к делу.
И, не оглянувшись, я вышел из дома. Ведь я человек железной воли. Да, правда. За дверью я немного постоял, раздумывая, не вернуться ли. Но потом твердо направился вперед, вдыхая благоуханный воздух «Индейского ранчо», дошел до «кадиллака», сел в него и сразу взялся за телефон.
Начинался последний акт драмы. Ждать оставалось недолго. Теперь я знал — или был уверен, что знал, — весь алфавит Маккиффера.
Если ехать из Лос-Анджелеса по Уилширскому бульвару, не доезжая полумили до бульвара Сан- Винсент, вы увидите справа роскошные здания отеля «Гайана». Они обращены фасадом на юг, к океану, а позади них раскинулись Голливудские холмы.
Сюда я и подъехал в четверть четвертого утра во вторник.
Этот жилой комплекс состоял из двух одинаковых двенадцатиэтажных зданий, между крышами которых были перекинуты балки. «Гайанские близнецы» — так окрестили этот гостиничный комплекс. Расстояние между зданиями составляло не более сорока футов, и оно было так густо засажено разнообразными растениями, что казалось намного больше.
Причина моего появления здесь заключалась в том, что в пентхаусе одного из «Гайанских близнецов» жил Эдди Лэш. Он занимал один из двух люксов, более роскошный и дорогой. Там же, в пентхаусе, в небольшом двухкомнатном номере обитал и обслуживающий своего хозяина Виктор Пайн.
Я намеревался нанести им неожиданный визит, проверить, дома ли Эдди и Вик, и при этом не дать себя убить. Поэтому задуманное мной посещение следовало тщательно спланировать. Что я и попытался сделать.
Необходимую информацию о моих открытиях в «Индейском ранчо» я уже передал в полицию. Но не капитану Сэмсону, который хоть и был моим хорошим другом, но мог тем не менее что-то заподозрить и воспрепятствовать осуществлению моего плана. Я позвонил его другу Слэттери в полицейское управление Беверли-Хиллз и рассказал ему все, упомянув об опасности, которой подвергалась Сильвия Ардент.
Слэттери тепло поблагодарил меня за содействие и обещал выделить Сильвии Ардент надежную охрану. Мне показалось, что он и сам бы с удовольствием принял в этом участие. Видно, он был страстным поклонником сериала «Девичья спальня».
Во всяком случае о безопасности Сильвии я мог больше не волноваться. И все же червячок беспокойства время от времени вылезал из глубины моего подсознания, но мне никак не удавалось вытянуть его целиком на свет Божий.
Я еще раз попробовал понять, что же меня мучит. Но потом отбросил бесплодные попытки. Пора было сконцентрироваться на способе проникновения в апартаменты Лэша.
Проблема состояла в том, что каждый, кто поднимался на двенадцатый этаж и выходил из лифта в холл, разделявший пентхаус на две половины, сразу попадал под объектив телекамеры. Чтобы избежать наблюдения, надо было стать невидимым, а это выходило за пределы моих возможностей. Итак, самый просто способ — подняться на лифте, позвонить в дверь Лэша и сказать: «Привет, Эдди» — пришлось отбросить, поскольку он мог закончиться для меня трагедией.
Какого черта, спрашивается, я не поехал домой и не улегся спать, предоставив компетентным лицам действовать законным путем? Вопрос, конечно, справедливый, но не в данной конкретной ситуации и не в данный конкретный момент.
Чтобы запустить машину правосудия, для ее механизма требуется все больше и больше разного рода специальной смазки, но даже при этом она зачастую заедает. А мне, частному лицу, ничего подобного не требовалось. Во всяком случае, у меня была возможность действовать, и я не собирался ее упускать. Правда, я напоминал себе человека, который, вознамерившись поплавать среди акул, берет с собой для безопасности запасные плавки.
Я попросил знакомую девушку по имени Пэт позвонить Лэшу и пьяным голосом попросить к телефону Рэя Стаута, а потом, посмеиваясь, сказать, что она, наверное, ошиблась номером. На звонок ответил какой-то мужчина. Значит, кто-то в номере был, хотя я и не знал, кто именно. Но этого мне было достаточно.
Как я уже говорил, мне не довелось бывать в гостях у Лэша, но несколько месяцев тому назад я оказался на вечеринке в пентхаусе соседнего дома. Можно предположить, что комнаты в обоих зданиях расположены зеркально, поэтому я представлял себе, где и что находится в апартаментах Эдди Лэша.
С балок, соединяющих крыши зданий, свешивались плети винограда и других вьющихся растений. Поэтому я рассудил, что, поднявшись на крышу одного здания, можно просто перейти по балке на крышу другого, где располагался пентхаус Эдди. Это-то я и собирался проделать.
Я запретил себе думать, что могу сорваться с высоты двенадцати этажей и с глухим стуком рухнуть на асфальт. Кроме кольта 38-го калибра с полной обоймой, у меня было с собой только одно приспособление — пятидесятифутовая тонкая, но прочная веревка с узлами через каждый фут.
Наконец я приступил к осуществлению своего плана. Я вошел в восточную половину комплекса, потом в лифт и нажал кнопку со скромной надписью золотыми буквами на мраморе: «Пентхаус». Девятый, десятый, одиннадцатый, двенадцатый этаж. Дверь открылась, и я оказался в холле с направленным на меня объективом. Ну и что? Ведь не Эдди Лэш смотрел на меня.
Из двери справа появился худой лысый джентльмен с ястребиным носом. Вид у него был такой, словно прожитые им сорок пять лет длились все девяносто.
Я стоял перед ним с веревкой на руке и улыбался. Представившись телевизионным мастером, я рассказал ему кое-что о телевизионных антеннах, коснулся некоторых профессиональных проблем и под конец спросил, как пройти на крышу.
Старик не сводил с меня пристального взгляда:
— А разве на крыше есть телевизионная антенна?
— А вы никогда там не были?
— Представьте, нет.
— Ну кто-то там, наверное, бывал.
— Ход туда есть, — сказал старикан, — но по-моему, им никто не пользуется.
— А где он?
Он показал в другой конец холла:
— Там есть дверца с надписью: «Осторожно!» Она ведет, наверное, на небольшую площадку, с которой можно сорваться и пролететь…
— Перестаньте!
— …двенадцать…
— Перестаньте! А что там? Лифт? Лестница? Ступеньки?
— Не знаю. Никогда там не был. И даже дверь никогда не открывал. Раз написано: «Осторожно!»
— Благодарю вас, сэр. Благодарю. Дай вам бог здоровья! Простите, что нарушил ваш отдых.
— Я спал, а не отдыхал! — раздраженно ответил он.
Я пошел в конец холла. Дверь позади шумно захлопнулась, а я осторожно открыл дверь с предостерегающей надписью. За ней оказалась маленькая комнатка. Ничего опасного там не было. У одной из стен находилась стальная лестница. Надпись на двери, наверное, предупреждала, что подниматься по
