– Я воспринимаю тебя как пеший разум типа Б, – сказала она. – Разлом в данной местности прогнозируется на отрезок времени, который наступит через десять минут. Облачись в защитную одежду скафандр и ищи хтоническое укрытие.
Затем она поднялась и унеслась на север с воплем:
– Разлом! Разлом! Берегись яиц!
– Эй, ты! – заорал Дом.
– Ну?
– Я не понял.
Сфера над этим задумалась.
– Я разум класса один, – сказала она наконец. – Я буду искать переинструктажа.
Она снова исчезла. Ее продвижение отмечал все удаляющийся вопль «Берегись яиц!».
Поглядев ей вслед, Дом пожал плечами. Потом настороженно осмотрелся, снимая с пояса меч. Большинство щенков – если уж на то пошло, все, кроме вперившихся в небо, – мирно лежали и жевали траву. Картина казалась идиллической.
На полпути к другому полушарию и над светящимися бурунами атмосферы начинался Разлом. Солнце- псы вышли на орбиту, где отложили яйца. Теперь инкубация вошла в конечную стадию.
Ведущее яйцо с воем пронеслось через сверхнагретый воздух, передняя жароскорлупа оставляла за собой огненный след. Наконец оно раскололось с острого конца, и раскрылся первый парашют. Небо вокруг яйца наполнилось гроздьями белых мембран.
Первое за десять лет яйцо ударилось о землю в ста милях к северу от Дома. Перенагретая скорлупа разлетелась на тысячи острых обломков, выкосивших траву на много ярдов вокруг…
Второе приземлилось к западу от озера. Скорлупа взорвалась, и докрасна раскаленные осколки засыпали стадо щенков, которые, повинуясь древнему инстинкту, лежали, прикрыв головы толстыми передними лапами.
Из-за одного щенка раздалось фнобское проклятие.
ГЛАВА 8
Дом скачками бежал по траве. Повсюду вокруг летала скорлупа. У него уже вздулся длинный ожог на плече и шее, там, куда попал осколок, едва не снесший ему голову.
Внезапно луг резко пошел под уклон, и перед ним открылось озеро. Оно было большое. А еще холодное и, вероятно, сулило безопасность. Щелкнув пяткой по клавише на сандалии, Дом прыгнул с места.
Прыгал он с большой высоты и потому ушел на не менее большую глубину. Повернувшись в стайке пузырьков, он начал выгребать к поверхности. В ушах у него звенело. Он все еще погружался.
Не веря своим ощущениям, он почувствовал, как касается подошвами дна. И, выпучив глаза, закачался на месте, вода у него под ногами начала нагреваться – это сандалии тщетно старались вытолкнуть его на поверхность. Он задыхался, у него кончался кислород, и он вдохнул полной грудью воду.
Он в нескольких морских саженях под поверхностью. Он дышит водой. Сделав еще один вдох, Дом постарался об этом не думать.
«Вода насыщена кислородом. Она не даст тебе умереть».
Поглядев на него с мгновение, огромная серебряная рыбина вильнула хвостом и уплыла. Под ногами у него копошилось нечто, похожее на десятиногого краба.
«Не надо бояться».
Это был звук. Что-то с ним разговаривало.
– Значит, ты Шатогастр. – Дом всмотрелся в мутную воду. – Ученые искали водное существо, но делали это в морях. Я тебя не вижу.
«Я здесь. Ты мыслишь не теми категориями».
Вода светилась от звезд. Они сверкали вверху, внизу, повсюду. Его все еще покачивало течение, но остальные чувства говорили ему, что он стоит и дышит в межзвездном пространстве. В глубоком космосе. В центре скопления звезд.
«Нет, в сердце Галактики».
– Иллюзия?
«Нет, это воспоминание. Смотри».
В сердце Галактики, где водили дружбу звезды, а расстояния между ними исчислялись световыми неделями, купалась в неистовом сиянии тысячи солнц планета. Она состояла из воды.
Ее ядро состояло из воды IV, третьего по странности вещества во Вселенной, а поверхность кипела. Дом смотрел, как с неумолимостью нарастающих кристаллов в его сознании накапливаются факты.
Несколько тысячелетий планета плюхала и хлюпала по своему водяному пути между звезд, волоча за собой по галактическому небу сверкающий всеми цветами радуги хвост пара, в котором под давлением фотонов рождались и разрушались гигантские призрачные статуи. А потом она взорвалась.
Дом поймал себя на том, что инстинктивно пригнулся. Капля, нет, целое море бурлящей воды, целое море покинуло место взрыва и, стремясь к краю Галактики, пронеслось мимо него в облаке пара.
С непреложной уверенностью, пусть и из вторых рук, он знал, что в кипящем море зародилась жизнь. Ее формы ведать не ведали про Шутников. В горячей воде невероятные смеси сложились в еще тем более невероятные молекулы, которые…
– Ты и есть озеро, – сказал он.
«Верно. Как поживает мой старый друг Банк?»
– Несколько дней назад у него все было отлично, – сказал Дом. – Э… ты чураешься огласки? Не хочешь, чтобы о тебе знали?
«Вовсе нет. Но я ценю уединение. Банк – единственная форма жизни, которая уже существовала здесь, когда появился я. Солнцепсы про меня знают. Но я им помогаю, забочусь об их щенках, и они обо мне молчат».
– Заботишься об их щенках? Ты, наверное, телепат.
«Не в твоем понимании этого слова. Но почти все существа по большей части состоят из воды, а я – целиком вода. Они меня пьют, и я становлюсь частью их – как стал частью тебя. Взаимопроникновение, понимаешь? Только не обижайся, пожалуйста».
– А на что? – чистосердечно переспросил Дом. Подняв со дна облачко ила, он попытался убедить в этом самого себя.
«Восемь наших дней назад Банк послал мне весточку. Банк – камень, я – вода. Мы друг друга понимаем».
Дом улыбнулся.
– А ведь, кажется, есть какая-то байка, будто где-то на севере Галактики есть разумное солнце? Это правда? – спросил он.
«Да, правда. Оно слегка не в себе. Сейчас мы организуем поиски разумного газового облака, чтобы завершить квартет стихий. Однако Банк сказал, что послал мне человека в помощь».
– Мне он этого не говорил… Мне он сказал, что ты поможешь мне найти планету Шутников, – сказал Дом.
«Возможно, мы сумеем помочь друг другу».
– Что тебе известно про Шутников? «Ничего. Знание не моя стезя. Моя стезя…» Точного термина для этого не существовало. Когда Шатогастр попытался объяснить, в сознании Дома чередой замелькали образы. Даже слово «интуиция» казалось обозначением слишком приблизительным. Знание представлялось ощущением, так лист знает, как растет дерево, это было нечто теплое, пришедшее из снов, сокровенное.
«Можно мне порыться в твоей памяти? Мне это понадобится. Спасибо. Ты, наверно, испытаешь что-то вроде сна наяву, но твой разум я оставлю в том состоянии, в каком мне бы хотелось видеть его снова».
Позже озеро сказало:
«Строго говоря, темной стороны солнца не существует. Давай начнем с башен Шутников. Они, или как минимум их оболочка, состоят из гигантской молекулы. Их назначение неизвестно, хотя они вбирают в себя энергию и как будто не испускают никакой. Должен сказать, я не вижу явной причины их существования, как, впрочем, не вижу таковой для существования, например, человека.
Создается впечатление, что твой убийца вознамерился помешать тебе открыть мир Шутников. С другой
