Банке и целый час дышал под водой, не слишком пристойным способом поднялся на орбиту и искупался на поверхности звезды. Ах да, еще я вышел из Лабиринта на Миносе, хотя у меня была вмята грудная клетка. Веселенькая карусель! Пора кому-то начать писать мою биографию, пока не стало слишком поздно!
– Тогда попробуй поговорить вон с ним, – сказала Кеджа, указывая на мужчину на дальней стороне стола. Дом узнал лицо со шрамами и потрепанного робота.
– Это ведь Чарльз Подлунный, правда? Тот, кого называют Человеком Эпохи Возрождения?
Увидев, что мужчина и робот смотрят на них, Кеджа улыбнулась и подняла бокал, под прикрытием которого углом рта сказала:
– Да, а также эксперт по Шутникам. А еще историк. И стихи пишет недурные. Ты знаешь, что именно он расшифровал язык Шутников?
– «Поэт и сумасшедший компьютерщик», – процитировал Дом.
– Да, хотя он не взаправду сумасшедший. Не знаю, кто был поэт. И слуга у него тоже любопытный… как по-твоему, ему идут эти шрамы, Дом? Дом?
– А? Да, – медленно сказал Дом, задумчиво вертя в пальцах бокал. – Забавно, как складывается впечатление о людях… Думаю, мне нужно перемолвиться с ним парой слов. Извини.
Дом стал украдкой пробираться вокруг стола, но был недостаточно осторожен. Джоан легко поймала его за руку – во всяком случае, выглядело это легко, но цепкая хватка говорила об отличном знании анатомии.
– Добрый вечер, внук. Кажется, ты завел дурные знакомства. Уэйс – главный убийца Шутниковского Института.
– Хорошо, бабушка, – вздохнул Дом. – Надо думать, вы залезли в мой мозг?
– Ты был без сознания, и, разумеется, этот шаг казался логичным.
– Ну разумеется.
– Не брюзжи, это реальная жизнь. Каждому агенту любой службы безопасности в Галактике известно, кто такой Уэйс. Он однажды устранил заместителя главы «Объединенных Шпионов», знаешь ли. Он робот с инстинктами убийцы. Насколько я вижу, твоя ползучая болотная тварь еще при тебе?
– Он провел некоторое время у Уэйса. Думаю, в него скорее всего заложена мина, – сказал Дом. – Я бы не слишком волновался.
– Ты считаешь себя неуязвимым. Не слишком полагайся на это свойство, – сказала Джоан, бросив сердитый взгляд на Ежа.
Медленно поднявшись, император позвонил в маленький черный колокольчик. Гости начали вставать из-за стола. Дом увидел, как Подлунный и его робот-слуга исчезают в толпе.
– Что будет теперь? – спросил он. – Насколько я понимаю, все ждут, когда я сделаю следующий шаг.
– Ты намерен открыть мир Шутников? Большинство обедающих разошлись. Поклонившись Джоан, император удалился. В другом конце комнаты Исаак и Хрш-Хгн болтали с Тарли.
– Думаю, да, – сказал Дом. – Его очертания уже вырисовываются. Это не планета в обычном понимании слова. Я хочу сказать, их мир может быть планетой, но… ну, Противусолонь – планета, имеющая свою орбиту, гидросферу, магнитное поле и так далее, но Противусолонь – это еще и мир со своей культурой.
– Понимаю, – отозвалась Джоан. – Интересно, где бы мог быть их мир?
– У меня осталось пять дней, уже даже меньше, поэтому это исключает большинство мест за пределами «пузырька жизни». Думаю… – Дом замолк. – Вы ведь пытаетесь у меня что-то выведать.
– Ради Противусолони. Я не хочу, чтобы ты нашел мир Шутников лишь для того, чтобы отдать его черни. Тебе нет дела до политики. Послушай меня: если употребить твое открытие с умом, оно могло бы раз и навсегда упрочить положение семьи Сабалосов.
– Вы говорите серьезно?
– Совершенно. – Джоан встала. – Мы обсудим это позднее. Ты идешь смотреть представление Театра масок?
– Обязательно! – воскликнул, обегая стол, Тарли. – Это особое представление. Сценарий написал Подлунный по дороге сюда. Отец любит увеселения после обеда.
Дому представление показалось не слишком «увеселительным». Это была написанная в древнегреческом духе сатира на текущую политическую ситуацию в отношениях между Землей и Внешними мирами, над чем всегда смеются. Все персонажи носили усыпанные драгоценностями карикатурные маски. Роль хора исполняли роботы.
А потом вдруг Дом как завороженный застыл в кресле.
Главным героем был козлоногий Председатель Пан с обязательными рогами и свирелью-сирингой.[19] Время действия – вскоре после сделки с Первым Сириусным Банком, раздутым серебряным шаром на тоненьких ножках.
Банк сказал:
– ЗНАЧИТ, НА ВАШ ВЗГЛЯД, ЧЕЛОВЕК СПОСОБЕН ПОМЕШАТЬ ТОМУ, ЧТО ЕГО ВЫТЕСНЯТ РОБОТЫ?
Пан заплясал по сцене.
– Ну конечно. Какой робот смог бы выполнять мою работу? Ниже первого класса им не опуститься, сами понимаете.
Хор: Брекекекекс, хитрый льстец, ах какой шельмец!
Пан: Но чу! Кто сей усталый путник?
Шатаясь, на сцену вышел новый актер. Он был ярко-зеленого цвета и сгибался под тяжестью сандалий с крыльями, за которыми тянулся след из выпавших перьев, большого резинового меча, гигантской бутыли с водой (которую нес, положив на изумрудное плечо) и кошмара таксидермиста: сплошь стеклянные глаза, перья, кустики волос и чрезмерно большие когти.
Пан: Ну и ну! Что делаешь ты с этой нелепой странной тварью?
Путник: Это не странная тварь, это мой домашний зверек.
Пан: Я говорил с твоим зверем. Чего ты ищешь, путник? Выкладывай, чтобы мы могли продолжить наш скетч.
Путник подслеповато оглядел сцену, потом пристально всмотрелся в аудиторию.
– Я ищу планету Шутников, – пробормотал он. Пан сказал:
– Как насчет Земли? Да и обитатели Терра-Новы любят пошутить. Ах, ты про тех Шутников. Прочь отсюда! Они не существуют. Ведь правда?
– И да, и нет. То есть и нет, и да.
Банк: ВСЕМ ИЗВЕСТНО, ЧТО ОНИ ПЕРЕЕХАЛИ ВО ВСЕЛЕННУЮ ПО СОСЕДСТВУ…
Пан:… тогда почему не поискать их на темной стороне солнца?
Путник: Вот те на! На темной стороне солнца, говорите! Я отправлюсь туда не медля!
И шаркая, убрел за кулисы.
На следующее утро Дом проснулся в комнате, почти подавляющей своим богатым убранством, помылся из золотого тазика и отправился в обеденный зал. К завтраку он опоздал. Большая часть ночи прошла за бесплодными разговорами с Джоан. Разгорелась ссора, когда Ежа унесли в лабораторию, где стали искать всевозможное оружие – к немалому расстройству зверька. Ничего не нашли, но Еж, свернувшийся на плечах Дома, сегодня был странно молчалив.
Подлунный улетел сразу после представления – его срочно вызвали на Землю.
В обеденном зале парил на гравитационной подушке буфет, заставленный большими блюдами с крышками. Неслышно ступая по ковру, Дом на пробу поднял несколько. Под одной оказалась копченая красная рыба, под другой руины кабаньей головы. Под третьей – только фрукты. Ради интереса подняв крышку с большой супницы, он тут же поспешил ее опустить: император позаботился и о гостях-дросках. Будучи проти-вусолоньцем, Дом в конечном итоге остановился на рыбе и сел с тарелкой на конце пустого стола.
Несколько минут спустя в дальнем конце зала открылась маленькая дверка, и на цыпочках вошла девочка. Она была невысокой и темноволосой, как Тарли. Дом улыбнулся. Девочка покраснела и, не спуская с него глаз, стала украдкой пробираться вдоль буфета.
Положив себе на маленькую тарелку немного рыбы, она села напротив Дома. Дом смотрел на нее во все глаза. Девочка, казалось, сияла в утреннем свете. В этом было что-то сверхъестественное. Сияние как будто
