Спешащая куда-то толпа штукатурщиков и плотников едва не сбила Виктора с ног и оттерла к стене. А за стенами Голывуда суматошно носились десятки рабочих, обегая спорящих друг с другом С.Р.Б.Н. Достабля и Зильберкита.
Виктор подошел к ним в тот самый момент, когда Зильберкит, задыхаясь от изумления, воскликнул:
– Что, целый город?!
– Окраины можно не возводить, – заявил Достабль. – Но центр должен быть выстроен полностью. И дворец, и Университет, и здания гильдий – все, как в настоящем городе, все на своих местах, понял?
Лицо Достабля полыхало багровой краской. За его спиной подобно официанту с подносом прохаживался тролль Детрит, терпеливо удерживающий над головой на своей страшных размеров руке предмет, который во всем напоминал кровать. Виктор не сразу сообразил, что вся кровать покрыта какими- то словами. В руках Достабль сжимал исписанную простыню.
– Но бюджет… – пытался возразить Зильберкит.
– Деньги как-нибудь найдем, – холодно отвечал Достабль.
Даже если бы Достабль заявился к нему в женском наряде, Зильберкит и то был бы меньше шокирован. Зильберкит попробовал поторговаться:
– Ну… если ты все уже решил…
– Значит, договорились!
– …Я подумал, что, может, мы сделаем на этих декорациях не один, а несколько кликов, чем и компенсируем затраты. А еще можно будет потом сдавать этот город в аренду…
– В какую аренду?! – взревел Достабль. – Мы будем монтировать их исключительно под «Поднятых ураганом»!
– Ну разумеется, – урезонивал его Зильберкит. – А уже потом, когда мы…
– Какое потом? Какое потом? – вскинулся Достабль. – Ты сценарий читал? Да или нет? Детрит, а ну, покажи ему сценарий!
Тот услужливо швырнул к их ногам кровать.
– Ты принес мне показать, где ты спишь?
– Творить можно и в кровати. Вот, погляди… здесь… над резьбой…
Ему пришлось взять передышку, ибо Зильберкит вгляделся в строчки. Навыками беглого чтения Зильберкит так и не овладел, поскольку предпочитал читать исключительно бумаги, в которых основным словом было «Итого».
Наконец он промолвил:
– Так ты собираешься… собираешься его спалить?
– Так распорядилась история, – едва не лопнув от важности, произнес Достабль. – А с историей спорить бесполезно. Город был погребен под пеплом Гражданской войны.
Зильберкит выпрямился.
– История может себе говорить все, что угодно, но я не намерен разбрасываться своими деньгами! Это самая настоящая авантюра!
– Я как-нибудь расплачусь, – спокойно перебил его Достабль.
– Одним словом – денег не дам.
– Это
– Пытаться втянуть меня в такое безумство!… – продолжал Зильберкит, ничего не слыша. – Знаешь, я всегда выслушивал твое мнение! Но ты, видимо, хочешь превратить движущиеся картинки в какой-то… в какой-то аттракцион, в несбыточную мечту. Уволь меня, я в этом принимать участие не буду.
– Вот и славно. – Достабль оглянулся на тролля. – Детрит, ты слышал? Господин Зильберкит желает уволиться.
Тролль кивнул и могучим, отработанным движением приподнял Зильберкита за шиворот его рубахи.
– Не рассчитывай избавиться от меня таким способом, – просипел Зильберкит, леденея.
– Хочешь заключить со мной пари?
– Ни один алхимик Голывуда к тебе на студию носа не покажет. А рукояторов я всех до единого уведу. Все, ты конченый человек!
– Заткнись. После этого клика весь Голывуд будет у меня на коленях работу вымаливать. Детрит! Выведи отсюда этого болтуна.
– Готов служить, – проурчал тролль, увлекая Зильберкита за воротник.
– Ты еще не дослушал меня, грязный, злокозненный мегаломаньяк!
Достабль вынул изо рта сигару.
–
– Если
– А у меня и так есть работа, господин Зильберкит, – добродушно проговорил Детрит. – Я назначен вице-президентом по вышвыриванию за шкирку людей, которые раздражают господина Достабля выражением своего лица.
– Один ты со мной не справишься! – гремел Зильберкит.
– У меня есть племянник, мечтающий сделать карьеру, – сказал тролль. – Всего доброго!
– Отлично, – сказал Достабль, обрадовано потирая ладони, – Солл!
Солл оторвался от трехногого столика, заваленного рулонами чертежей, и вынул изо рта огрызок карандаша.
– Да, дядя?
– Сколько тебе потребуется времени?
– Думаю, дня четыре.
– Многовато. Найми еще людей. Ты должен управиться до завтрашнего утра.
– Но, дядя…
– Или окажешься на улице! – рявкнул Достабль.
Соллу явно стало не по себе.
– Я твой родной племянник, дядя, – сказал он. – Нельзя так обращаться с родным племянником…
Достабль оглянулся по сторонам и как раз заметил стоящего рядом Виктора.
– А, Виктор! Ты у нас умеешь объяснять. Вот и объясни: могу я вышвырнуть родного племянника на улицу или нет?
– Гм-м. Ну, не знаю… – запинаясь, проговорил тот. – В принципе, от родства всегда можно отречься… Только с другой стороны…
– Ага! Точно! – вскричал Достабль. – Вот что значит умный человек. Я помнил, что есть такое слово. Отречься от родства! Ну как, все слышал, Солл?
– Слышал, дядя, – удрученно ответил тот. – Я пошел набирать новую бригаду плотников.
– Давай, – подбодрил его Достабль. Прежде чем поспешить выполнять сказанное, Солл ошпарил Виктора негодующим взором. Достабль тем временем что-то втолковывал рукояторам. Наставления били из него, как вода из фонтана.
– Сдается мне, что в Анк-Морпорк никто сегодня не поедет, – услышал Виктор из-под своего колена.
– Видишь ли, какой-то он сегодня… хм… заводной, – сказал Виктор. – Совсем на себя не похож.
Гаспод поскреб себя за ухом:
– Слушай, хочу тебя огорчить кое-чем. М-да… О чем я? Ну так вот. Твоя подружка является пособницей сил тьмы. Помнишь, мы нашли ее на холме? Вероятно, она вступала в сношение с повелителем Зла.
И пес ухмыльнулся, довольный тем, как ловко изложил своему другу очень щекотливое известие.
– Это хорошо, – рассеянно пробормотал Виктор.
Да, сегодня Достабль ведет себя еще более дико, чем обычно. Он ведет себя чересчур дико даже по меркам Голывуда, даже…
