– К троллям как таковым я отношусь очень хорошо, – пояснила она. – В особенности когда тролль остается троллем. Но я не могу целоваться с, э-э, булыжником и притворяться, будто испытываю к нему самые трепетные чувства.
– Послушай-ка, – голос Утеса резко взвинтился вверх, как мяч, запущенный в небеса. – Значит, по- твоему, пока тролль людям головы проламывает, это – порядок, пусть снимается, но чувства у тролля? Нет, такого не может быть! Чувства ведь могут быть только у мягкотелых людишек.
– Она этого не говорила! – в отчаянии заорал Солл. – Она не…
– Ударь меня ножом – разве из меня не польется кровь? – призвал Утес.
– Нет, не польется, – ответил Солл, – но это не значит…
– Вот именно, не польется! Но могла бы политься, могла! Если бы у меня в организме была кровь, я бы вам тут весь павильон залил.
– Есть и другая проблема, – проговорил какой-то гном, щипая Солла за колено. – В сценарии говорится, что девушка является владелицей рудников, на которых трудятся веселые, всем довольные, распевающие песни гномы. Это так?
– Ну, допустим, – проговорил Солл, временно откладывая решение первой проблемы. – И что дальше?
– В этом есть какой-то навязчивый стереотип, – поморщился гном. – Понимаете? То есть если гном – значит, обязательно рудокоп.
Я не понимаю, почему мы всегда должны играть в картинках одних и тех же героев.
– Потому, что в большинстве своем гномы работают в рудниках, – убитым голосом произнес Солл.
– Да, но это не значит, что они от этого в восторге, – включился в беседу второй гном. – И уж тем более они не поют всю смену напролет.
– Вот-вот, – согласился третий гном. – Есть правила безопасности. Если будешь в шахте песни орать, в один прекрасный день она на тебя рухнет.
– И потом. Никаких рудников в окрестностях Анк-Морпорка нет и быть не может, – заговорил предположительно первый гном; Солл еще не научился различать их по наружности. – Известный факт. Анк-Морпорк стоит на глинистых почвах. Мы превратим себя в посмешище, если ребята увидят, как мы добываем драгоценные камни на фоне Анк-Морпорка.
– Лично я не считаю, что у меня лицо, как булыжник, – опять подал голос Утес, которому для усвоения нового материала иногда требовалась минута-другая. – Горная порода – еще может быть, но не булыжник.
– В общем так: мы не понимаем, почему люди всегда прибирают к рукам главные роли, а нам вечно достается какая-то мелочь, – заключил один из гномов.
Солл нервно хихикнул, как загнанный в угол человек, радующийся, что представился повод разрядить атмосферу веселой шуткой.
– Ну, просто вы ростом…
– Так-так? – обратились во внимание гномы.
– Гм… – кашлянул Солл и совершил стремительный вираж: – На мой взгляд, главное здесь понять, что Джинджер пытается любыми способами сохранить свое родовое гнездо, поддержать состояние этих рудников и…
– Это всегда пожалуйста, – перебил его Бригадир. – Только просьба помнить, что мне лично через час бесов кормить…
– Ну, еще бы! – вдруг отозвался Утес. – Об меня ведь можно ноги вытирать!
– А зачем поддерживать состояние шахты? Это она поддерживает ваше состояние. Вы добываете оттуда драгоценные камни, а не вкладываете их туда. Это основный признак горнодобывающего дела.
– Ну, предположим, та жила уже иссякла, – быстро объяснил Солл. – Не в этом суть, главное…
– А тогда зачем поддерживать шахту? – возразил ему другой гном в той бодрой манере, которая всегда наводит на мысль, что сейчас последует долгое подробное объяснение. – Подумайте – зачем? Вы просто оставляете это месторождение, кое-где, по необходимости, устанавливаете подпорки, вбиваете балки и начинаете проходить новый ствол по линии залегания основного пласта.
– При этом рассчитываете погрешность на сдвиг или разлом породы, а также на…
– Само собой, на сдвиг или разлом породы, но…
– А для начала делаете поправку на коэффициент смещения поверхностных напластований.
– Совершенно верно, а потом…
– Это, конечно, при условии, что вы не работаете в открытом разрезе.
– Допустим, однако…
– Я вообще не понимаю, какое вы нашли сходство… – снова заговорил Утес.
– МОЛЧАТЬ! – зарычал Солл. – ВСЕМ ЗАКРЫТЬ ПАСТЬ! Тот, кто первым сейчас произнесет хоть слово, может до конца жизни распрощаться с надеждой получить работу в этом городе! Вам все ясно?! Я понятно выразился?! Отлично. – Солл откашлялся и продолжал уже в более умеренных тонах. – Вот и хорошо. Итак, все должны глубоко проникнуться пониманием того, что мы создаем Захватывающую, Умопомрачительную По Своей Интриге Панораму Человеческих Чувств, в центре которой – судьба женщины. – Тут Солл сверился с прикрепленным к доске листочком и бодро продолжил: – Вставшей на борьбу за подлинные ценности своей жизни. События ленты разворачиваются на драматическом фоне Охваченного Безумием Мира, так что ведите себя по-людски и не мотайте мне нервы.
Один из гномов робко потянул руку.
– Разрешите вопрос…
– Слушаю.
– Почему действие всех лент господина Достабля происходит на фоне Охваченного Безумием Мира?
Глаза Солла яростно сузились.
– А потому, – рявкнул он, – что господин Достабль очень наблюдателен.
Достабль оказался прав. Новый Анк-Морпорк воплотил из оригинала все лучшее. Так, все узкие аллеи оригинала еще более сузились, высокие здания – выросли. Горгульи стали мерзопакостнее, острые черепичные крыши значительно заострились. Вознесшаяся над городом Башня Искусства Незримого Университета вознеслась на новую и еще более угрожающую высоту, несмотря на то что муляж был выполнен в масштабе один к четырем. Сам Незримый Университет заметно приблизился к образцовой барочности стиля. Дворец патриция оброс новыми рядами колонн. Сотни плотников облепили конструкцию, которая в законченном состоянии должна была превратить настоящий Анк-Морпорк в свое жалкое подобие.
Только здания в оригинале строились не из растянутого между балок холста, и зодчие, возводящие их, не стремились украсить дело своих рук тщательно разбрызганными сгустками грязи. Анк-морпоркским зданиям приходилось пачкаться самим.
Вот почему этот город намного больше походил на Анк-Морпорк, чем это когда-либо удавалось самому Анк-Морпорку.
Джинджер увели в палатку для переодевания так быстро, что Виктор даже не успел перемолвиться с ней словечком. А когда закрутилась ручка, свободного времени у него не стало.
На «Мышиный Век Пикчерз» (ниже чуть меньшими буквами было добавлено: «Здесь Больше Звезд, Чем На Небесах»[20]) работали люди, полагавшие, что время, отпущенное на зарисовку клика, должно превышать продолжительность показа картинки не более чем в десять раз. Однако с «Поднятыми ураганом» дело обстояло иначе. Надо было запечатлеть сражения. Уйму времени отнимали ночные сцены. Бесенята были вынуждены работать при свете факелов. Гномы с радостным усердием трудились на руднике, который ни до, ни после никто в глаза не видел. Из обляпанных гипсом стен торчали золотые самородки размерами с упитанного цыпленка. А когда Солл заявил, что при просмотре должно ясно быть заметно, как они шевелят губами, гномы исполнили несколько сомнительную версию песенки «Хай-хо-хайхо», которая снискала значительную популярность среди гномьего населения Голывуда.
Возможно, у Солла и было свое представление о том, что за чем следует. Но Виктор окончательно запутался. «Разумней всего, – вывел он правило, – вовсе оставить попытки вникнуть в сценарий клика, в
