– Немного. Здесь как-то сыро и промозгло.
– Значит, это твои зубы так скрежещут?
– А чьи же?… О нет, – поспешно добавил он. – Лучше не отвечай.
– Знаешь, – сказала она спустя минуту-другую, – хоть убей, не помню, что я тебя связывала. Я ни один узел толком завязать не умею.
– В этот раз у тебя все получилось.
– Помню только свой сон. Я слышала голос, который говорил мне, что я должна кого-то разбудить… разбудить… того спящего!
Виктору тут же вспомнилась закованная в латы фигура, возлежавшая на надгробной плите.
– А ты этого спящего хорошо разглядела? – спросил он. – Можешь описать его внешность?
– Сегодня я его толком не рассмотрела, – задумчиво произнесла Джинджер. – Но во сне он всегда чем-то похож на моего дядю Освальда.
И тогда Виктору вспомнился меч, который длиною превышал его собственный рост. Удар такого меча отразить попросту невозможно – он разрубит пополам любое препятствие. Он представил себе типа по имени Освальд с таким мечом в руке – и содрогнулся. Картинка была не из приятных.
– А почему он напомнил тебе дядю Освальда? – полюбопытствовал Виктор.
– Потому, что дядя Освальд лежал так же неподвижно, как этот воин. Дело в том, что своего дядю я видела всего раз в жизни. И случилось это на его похоронах.
Виктор открыл было рот – и тут услышал далекие, невнятные голоса. Несколько глыб сдвинулись с места. И голос, прозвучав на сей раз гораздо ближе, сказал:
– Здравствуйте, дети! Выходите, дети, мы вас спасли.
– Это же Утес! – воскликнула Джинджер.
– Я бы узнал этот голос из тысячи! – вскричал Виктор. – Э-гей! Утес! Я здесь! Это я, Виктор!
Повисла неуклюжая пауза. Но вскоре голос Утеса зазвучал во всю мощь:
– Это же мой друг Виктор!
– Значит, нам его есть нельзя?
– Никто не съест моего друга Виктора! Мы его быстро-быстро раскопаем!
Послышались скрежещущие звуки. Потом Виктор услышал, как какой-то другой тролль сказал:
– И это называется известняк?! Гадость какая-то…
Скрежет возобновился. Вступил третий голос:
– Может, все-таки съедим их, а? Ведь никто ничего узнает.
– Ты – некультурный тролль! – рявкнул Утес. – Ты что говоришь? Если ты начнешь есть людей, все будут смеяться над тобой, пальцами показывать, говорить: вот какой глупый тролль, абсолютно не умеет вести себя. В итоге тебя лишат трех долларов в день и отправят обратно в горы.
Виктор издал легкий смешок – по крайней мере, он надеялся, что смешок у него получился.
– Помереть можно со смеху, правда? – повернулся он к Джинджер.
– Ага. Помереть.
– Уверяю тебя, вся эта людоедская болтовня – сплошная бравада. Они сейчас этим почти не занимаются. Можешь не волноваться.
– Я и не волнуюсь. Я волнуюсь только из-за того, что по неизвестной мне причине гуляю во сне. Ты сейчас заставил меня поверить, что я хочу разбудить того воина. Но ведь это настоящий кошмар. Значит, с головой у меня что-то случилось.
Еще несколько глыб с грохотом сдвинулись с места.
– Как-то странно все это, – проговорил Виктор. – Видишь ли, в большинстве случаев, когда люди одержимы… эт… гм… ну, то есть одержимость не предполагает заботливого обращения с ближним, да и с самим собой тоже. Одним словом, одержимость не стала бы тщательно связывать меня по рукам и по ногам. Просто врезала бы мне чем-нибудь по макушке, и все.
Он поискал в темноте ее ладонь.
– А этот человек на надгробной плите…
– Ну?
– Я уже видел его. В книге, которую нашел. Там масса картинок с его изображением. Видимо, считалось, что он очень важный, потому и скрыли его за воротами. Во всяком случае, мне кажется, именно об этом говорят пиктограммы. Врата… человек. Человек по ту сторону врат. Пленник. Понимаешь, я теперь точно знаю, все эти жрецы, или как их там, должны были делать свои обходы и совершать песнопения только потому, что…
Как раз в этот миг ближайшая к его голове глыба отползла в сторону, открывая щель для струйки жиденького света. Следом за светом ворвался Лэдди, который тут же, не переставая лаять, попытался облизать Виктору лицо.
– Да, да! Хороший, хороший Лэдди! – говорил Виктор, пытаясь увернуться от его приветствий. – Умница. Хорошая собака. Умница, Лэдди!
– Умница Лэдди! Лэдди умница!
От его лая откуда-то сверху посыпались мелкие камешки.
– Ага! – заорал Утес. – Вот они!
Тролли один за другим менялись у отверстия, из которого на них глазели Джинджер и Виктор.
– Это не дети, – вдруг заметил тролль, сетовавший ранее на запрет к употреблению «человеческой» пищи. – Жилы да кости…
– Слушай, я тебя предупредил. Забудь про людоедство. От этого большая беда будет.
– А если по ноге от каждого? Это справедливо ведь…
Утес подхватил валун в полтонны весом, с задумчивым видом покатал его в ладони и вдруг с такой силой хватил тролля по голове, что камень раскололся пополам.
– Я тебя предупреждал! – втолковывал он, нависая над распластавшимся телом. – Из-за плохих троллей все хорошие тролли страдают. У нас какая цель? Занять свое место в плеяде разумных существ Плоского мира. Но с такими глупыми троллями, как ты, мы ничего не займем.
Он просунул руку в маленькую расщелину и собственноручно извлек на свет Виктора.
– Ух! Спасибо, Утес. Там, кстати, еще Джинджер осталась…
Утес по-свойски пихнул Виктора локтем в бок, чуть не сломав ему несколько ребер.
– Понимаю, понимаю, – сказал Утес. – Красивый у нее писуар… Ты только отыскал хорошее местечко, чтобы справиться о здоровье ее родителей, весь Диск крутился только для вас двоих…
Остальные тролли понимающе оскалились.
– Ну, как тебе сказать…
– Это ложь! – вскричала Джинджер. – Все было совсем иначе! Мы даже не…
Тролли помогли ей спрыгнуть на землю.
– Не надо, не надо! – решительно возразил ей Виктор, подавая отчаянные знаки руками и бровями. – Это абсолютная правда. Утес, ты угадал.
– Знаем, – промолвил один из троллей, что стоял за спиной Утеса. – Видел я этого парня в кликах. Он ее там целовал, а потом всегда куда-нибудь умыкал.
– Слушай, ты… – заговорила Джинджер.
– Ладно, давайте отсюда уходить, – сказал Утес. – Потолок ни на чем не держится. Того и гляди упадет.
Виктор поднял глаза к потолку. С некоторых выступов сочилась вниз зловещая капель.
– Ты прав, – сказал он.
Он схватил за руку Джинджер и, не обращая внимания на ее протесты, решительно потащил девушку к выходу. Тролли тем временем обступили растянувшегося на земле товарища, который, будучи некультурным троллем, не знал, как вести себя по-вежливому.
– Как это мерзко, – процедила Джинджер. – Ты им еще поддакивал…
– Замолчи! – отрубил Виктор. – Что бы ты от меня хотела? Какое объяснение, по-твоему, их бы удовлетворило? Какую версию мы должны предложить человечеству?
Джинджер замешкалась.
– Допустим, ты прав, – сказала она. – Но все-таки можно было изобрести какую-нибудь историю.
