невозможно возить Смерть в течение столетий и ничему не научиться. Она выглядела так, будто прекрасно знала, с чего начать.
Бинки пошла рысью, затем перешла в галоп, затем – в карьер. А затем небо мигнуло, всего лишь единожды. Сьюзан ожидала чего-то более впечатляющего. Полыхающих звезд, радужных цветовых взрывов… а не просто какое-то мерцание. В семнадцать лет такой способ путешествий скорее разочаровывает.
Кукурузные поля исчезли, но сад вроде бы остался на месте. Те же странным образом подстриженные деревья, тот же пруд со скелетами рыб. Даже садовые гномы – в посмертном представлении – скелетики в черных одеяниях и с маленькими косами и прелестными маленькими тачками – и те остались на месте. Ничто не изменилось.
Конюшня, впрочем, слегка изменилась. Для начала в ней была Бинки. Она тихим ржанием приветствовала появление Сьюзан и себя самой. Сьюзан завела Бинки в соседний с Бинки денник.
– Я полагаю, вы знакомы, – сказала она. Она не ожидала, что ее намерение выполнимо, но вот оно выполняется, не так ли? Время – это что-то происходящее с другими людьми.
Она скользнула в дом.
– НЕТ. МНЕ НЕЛЬЗЯ ПРИКАЗАТЬ. МЕНЯ НЕЛЬЗЯ ЗАСТАВИТЬ. Я БУДУ ДЕЛАТЬ ТОЛЬКО ТО, ЧТО СЧИТАЮ ПРАВИЛЬНЫМ…
Сьюзан кралась за стеллажами с жизнеизмерителями. Никто ее не замечал. Когда вы смотрите, как сражается Смерть, вам не до теней на заднем плане.
Они никогда ей об этом не рассказывали. Родители – никогда. Ваш отец мог быть учеником Смерти, а ваша мать – его приемной дочерью, но когда они становятся Родителями, все это превращается не более чем в забавную деталь. Родители никогда не были молодыми. Они просто выжидали где-то какое-то время, чтобы стать родителями.
Сьюзан достигла конца ряда шкафов.
Смерть высился над ее отцом – над парнем, который должен им стать, поправила она себя.
Три красных полосы горели на его щеке, там, куда Смерть ударил его. Сьюзан коснулась бледных отметин на своей собственной щеке.
Наследственность так не работает… по крайней мере, нормальная наследственность.
Ее мать – девушка, которая должна стать ее матерью – прижалась к колонне. С возрастом она станет выглядеть лучше, подумала Сьюзан, а вот вкусы в одежде не изменятся. Она одернула себя – рассуждать на тему стиля? Сейчас?
Смерть нависал над Мором, с мечом в одной руке и собственным жизнеизмерителем Мора – в другой.
– ТЫ НЕ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ, КАК МНЕ ЖАЛЬ… – сказал он.
– Представляю, – ответил Мор.
Смерть посмотрел прямо на Сьюзан. Его глазницы полыхнули голубым. Сьюзан попыталась вжаться в сумрак за спиной.
Смерть взглянул на Мора, потом на Изабель, потом опять на Сьюзан и опять на Мора. И расхохотался.
И перевернул часы.
И щелкнул пальцами.
Мор исчез, воздух с легким хлопком заполнил место, где он только что был. Исчезла Изабель и все остальные. Неожиданно стало очень тихо.
Смерть очень осторожно поставил часы на стол и некоторое время разглядывал потолок. Наконец он позвал:
– АЛЬБЕРТ?
Альберт выступил из-за колонны.
– НЕ БУДЕШЬ ЛИ ТЫ ТАК ДОБР ПОДАТЬ МНЕ ЧАШКУ ЧАЯ?
– Да, хозяин. Вы великолепно разобрались с ним…
– БЛАГОДАРЮ.
Альберт поспешил в сторону кухни.
Снова наступила тишина, насколько это возможно в комнате, полной жизнеизмерителей.
– ТЫ БЫ ЛУЧШЕ ВЫШЛА.
Сьюзан так и поступила. Она предстала перед Окончательной Реальностью.
Смерть был семи футов высотой, а казался еще выше. Сьюзан смутно помнила того, кто нес ее на плечах через огромную темную комнату – это было человеческое существо, пусть и костлявое, но человеческое в каком-то таком смысле, который она затруднилась бы определить.
То, что сидело сейчас перед ней, не было человеком. Оно было высокое, надменное, страшное. Оно было способно подчинить себе Правила, но это не делало его человеком. Это был страж у ворот мироздания. Бессмертный по определению. Конец всего.
Это мой дедушка. Будет им, во всяком случае. Есть. Был. Но… была еще та штука на яблоне. Ее сознание метнулась к ней. Стоишь перед Смертью и думаешь о дереве. Было почти невозможно удерживать в уме обе этих вещи.
– ТАК-ТАК-ТАК. В ТЕБЕ МНОГО ОТ МАТЕРИ, – сказал Смерть. – И ОТ ОТЦА.
– Откуда ты знаешь, кто я? – спросила Сьюзан.
– У МЕНЯ УНИКАЛЬНАЯ ПАМЯТЬ.
– Как ты можешь меня помнить? Меня же еще не зачали!
– Я И ГОВОРЮ – УНИКАЛЬНАЯ. ТЕБЯ ЗОВУТ…
– Сьюзан, но…
– СЬЮЗАН, – сказал Смерть с горечью. – ОНИ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ХОТЕЛИ БЫТЬ УВЕРЕНЫ, НЕ ТАК ЛИ?
Он сел в кресло, сплел пальцы и посмотрел на Сьюзан поверх них.
– СКАЖИ МНЕ, – произнес он чуть погодя, – БЫЛ ЛИ Я… БУДУ ЛИ Я… ХОРОШИЙ ЛИ Я ДЕДУШКА?
– Если я скажу тебе, не будет ли здесь парадокса?
– НЕ ДЛЯ НАС.
– Ну-у… У тебя острые колени.
Смерть уставился на нее.
– ОСТРЫЕ КОЛЕНИ?
– Прошу прощения.
– И ТЫ ЯВИЛАСЬ СЮДА, ЧТОБЫ СООБЩИТЬ МНЕ ОБ ЭТОМ?
– Ты куда-то подевался… там. Мне пришлось исполнять Долг. Альберт очень волновался. Я пришла сюда… чтобы разобраться в некоторых вещах. Я не знала, что мой отец работал на тебя.
– У НЕГО ЭТО ОЧЕНЬ ПЛОХО ПОЛУЧАЛОСЬ.
– Что ты с ним сделал?
– ОНИ ТЕПЕРЬ В БЕЗОПАСНОСТИ. ЛЮДИ ДОЛЖНЫ БЫТЬ РАССТРОГАНЫ МОИМ РЕШЕНИЕМ… А, АЛЬБЕРТ…
Альберт с чайным подносом возник на краю ковра.
– БУДЬ ТАК ЛЮБЕЗЕН, ЕЩЕ ОДНУ ЧАШКУ.
Альберт огляделся, но не смог увидеть Сьюзан. Если вам удается быть невидимым для мисс Буттс, то со всеми остальными это получается без труда.
– Как прикажете, Хозяин, – сказал он.
– ПРИКАЖУ.
Альберт удалился.
– ИТАК, Я ПРОПАЛ И ТЫ РЕШИЛА, ЧТО МОЖЕШЬ ВСТУПИТЬ ВО ВЛАДЕНИЕ СЕМЕЙНЫМ ДЕЛОМ, ДА?
– Я не хотела! Лошадь и крыса просто заставили меня!
– КРЫСА?
– О… Я думаю, это еще только должно произойти.
– АХ ДА. ПОМНЮ. ХММ. ЧЕЛОВЕК ВЫПОЛНЯЕТ МОЮ РАБОТУ. ТЕХНИЧЕСКИ ВОЗМОЖНО, НО ЗАЧЕМ?
– Я думаю, Альберт что-то знает, но уходит от разговора.
