Вернулся Альберт с чашкой и блюдцем. Он брякнул все это на стол перед Смертью, сопроводив свои действия вздохом, какие обыкновенно издают униженные и оскорбленные.
– Это все, Хозяин? – спросил он.
– ДА, АЛЬБЕРТ. СПАСИБО.
Альберт отправился восвояси, на сей раз не слишком торопясь и все время оглядываясь через плечо.
– А он не изменился, – заметила Сьюзан. – Впрочем, такова суть этого места…
– ЧТО ТЫ ДУМАЕШЬ О КОШКАХ?
– Прошу прощения?
– КОШКИ. ТЫ ИХ ЛЮБИШЬ?
– Они… – Сьюзан смешалась. – Ну ладно. Но кошка… это просто кошка.
– ШОКОЛАД? ТЕБЕ НРАВИТСЯ ШОКОЛАД?
– Я думаю, его может быть слишком много.
– ТЫ НЕ СЛИШКОМ МНОГО УНАСЛЕДОВАЛА ОТ МАТЕРИ.
Сьюзан кивнула. Любимым блюдом мамы был Геноцид в Шоколаде.
– НУ А ТВОЯ ПАМЯТЬ. ХОРОША ЛИ ОНА?
– О, да… Я помню всякие вещи. Как быть Смертью. Как это все должно работать. Послушай, когды ты вспомнил про крысу, хотя этого еще и не…
Смерть встал и приблизился к модели Плоского Мира.
– МОРФОРЕЗОНАНС, – не глядя на Сьюзан сказал он. – ПРОКЛЯТЬЕ. ЛЮДИ ДАЖЕ НЕ ПЫТАЛИСЬ ПОНЯТЬ ЕГО. ГАРМОНИКИ ДУШ. А ВЕДЬ ОН ОТВЕЧАЕТ ЗА МНОГОЕ.
Сьюзан достала жизнеизмеритель Импа. Голубой дым продолжал сочиться в нижнюю колбу.
– Можешь помочь мне с этим?
Смерть развернулся.
– Я НЕ ДОЛЖЕН БЫЛ УДОЧЕРЯТЬ ТВОЮ МАТЬ.
– Так зачем ты сделал это?
Смерть пожал плечами.
– ЧТО ТАМ У ТЕБЯ?
Он взял у нее жизнеизмеритель Бадди и поднял его повыше.
– А. ИНТЕРЕСНО.
– Ты знаешь, что это может значить, Деда?
– Я НИКОГДА НЕ СТАЛКИВАЛСЯ С ТАКИМ, НО ДУМАЮ, ЭТО ВПОЛНЕ ВОЗМОЖНО. ЭТО ЗНАЧИТ… НЕКОТОРЫМ ОБРАЗОМ… ЧТО ДУША ЕГО ОБЛАДАЕТ РИТМОМ… ДЕДА?
– О, нет. Это не может быть правдой. Это же просто фигура речи. А что не так с дедой?
– ДЕДУШКУ Я ЕЩЕ СТЕРПЛЮ. А ОТ ДЕДЫ НЕДАЛЕКО И ДО ДЕДУЛИ, НА МОЙ ВЗГЛЯД. ТАК ИЛИ ИНАЧЕ, Я ДУМАЮ, ТЫ ВЕРИШЬ В ЛОГИКУ. ЕСЛИ ЧТО-ТО ЯВЛЯЕТСЯ ФИГУРОЙ РЕЧИ, ЭТО НЕ ЗНАЧИТ, ЧТО ОНО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ПРАВДОЙ.
Смерть помахал часами.
– НАПРИМЕР, – сказал он. – МНОГИЕ ВЕЩИ ЛУЧШЕ ТЫЧКА ТУПОЙ ПАЛКОЙ В ГЛАЗ. Я НИКОГДА НЕ ПОНИМАЛ ЭТОЙ ФРАЗЫ. НА МОЙ ВЗГЛЯД, ТЫЧОК ОСТРОЙ ПАЛКОЙ КУДА ХУЖЕ… – Смерть остановился. – Я ОПЯТЬ ЗА СТАРОЕ! ПОЧЕМУ Я ДОЛЖЕН ВОЛНОВАТЬСЯ ПО ПОВОДУ КАКОЙ-ТО ТАМ ФРАЗЫ? ИЛИ ТОГО, КАК ТЫ МЕНЯ ЗОВЕШЬ? НЕВАЖНО! ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ МЫШЛЕНИЕ ТУМАННО. УЧТИ ЭТО. НЕ ПОЗВОЛЯЙ СЕБЯ ЗАПУТАТЬ.
– Но я же человек.
– Я ВЕДЬ НЕ ГОВОРИЛ, ЧТО ЭТО БУДЕТ ПРОСТО. НЕ ДУМАЙ ОБ ЭТОМ. ПОСТАРАЙСЯ ДАЖЕ НЕ ЧУВСТВОВАТЬ НИЧЕГО.
– А ты эксперт, что ли? – с раздражением спросила Сьюзан.
– МОЖЕТ БЫТЬ, Я И ПОЗВОЛЯЛ СЕБЕ КАКИЕ-ТО ПРОЯВЛЕНИЯ ЭМОЦИЙ В НЕДАВНЕМ ПРОШЛОМ, – сказал Смерть. – НО Я СПОСОБЕН ПОДАВИТЬ ИХ В ЛЮБОЙ МОМЕНТ, КОГДА ТОГО ЗАХОЧУ.
Он опять поднял часы.
– ИНТЕРЕСНО, ЧТО МУЗЫКА, СУЩНОСТЬ ПО СВОЕЙ ПРИРОДЕ БЕССМЕРТНАЯ, СПОСОБНА ИНОГДА УДЛИННИТЬ ЖИЗНЬ ТЕХ, КТО ТЕСНО СВЯЗАН С НЕЙ, – сказал он. – Я ЗАМЕТИЛ, ЧТО ЗНАМЕНИТЫЕ КОМПОЗИТОРЫ ЗАСТРЕВАЛИ ТАМ ОЧЕНЬ НАДОЛГО. КОГДА Я ЯВЛЯЛСЯ ЗА НИМИ, БОЛЬШИНСТВО ИЗ НИХ ОКАЗЫВАЛОСЬ ГЛУХИМИ КАК ПНИ, НЕ ДОЗОВЕШЬСЯ. ПОЛАГАЮ, КАКОЙ-НИБУДЬ БОГ НАХОДИТ ЭТО ОЧЕНЬ СМЕШНЫМ. – Смерть ухитрился напустить на себя презрительный вид. – ТАКОЕ УЖ У НИХ ЧУВСТВО ЮМОРА[21].
Он поставил часы на стол и щелкнул по ним пальцем. Они отозвались: уауммиии-чида-чида-чида.
– В НЕМ НЕТ ЖИЗНИ. ТОЛЬКО МУЗЫКА.
– Музыка захватила его?
– МОЖЕШЬ НАЗВАТЬ ЭТО И ТАК.
– Продлив его жизнь?
– ЖИЗНЬ – РАСШИРЯЕМА. ТАКОЕ СЛУЧАЕТСЯ У ЛЮДЕЙ. НЕ ЧАСТО. И ОБЫЧНО ТРАГИЧЕСКИМ ОБРАЗОМ – В ТЕАТРАЛЬНОМ СМЫСЛЕ СЛОВА. НО ЗДЕСЬ ПОРАБОТАЛА МУЗЫКА, А НЕ ДРУГОЙ ЧЕЛОВЕК.
– Он играет на чем-то… на каком-то струнном инструменте вроде гитары.
Смерть повернулся.
– В САМОМ ДЕЛЕ? ТАК-ТАК-ТАК…
– Это важно?
– ЭТО ИНТЕРЕСНО.
– Что-то, что мне надо знать?
– В ЭТОМ НЕТ НИЧЕГО ВАЖНОГО. ОСКОЛОК МИФИЧЕСКИХ РУИН. ПРОБЛЕМЫ РАЗРЕШАТСЯ САМИ СОБОЙ. ТЫ МОЖЕШЬ ПОЛОЖИТЬСЯ НА ЭТО.
– Что ты имеешь в виду – сами собой?
– ВЕРОЯТНО, ЕГО СМЕРТЬ – ВОПРОС НЕСКОЛЬКИХ ДНЕЙ.
Сьюзан уставилась на жизнеизмеритель.
– Но это ужасно!
– НЕ УВЛЕЧЕНА ЛИ ТЫ РОМАНТИЧЕСКИ ЭТИМ МОЛОДЫМ ЧЕЛОВЕКОМ?
– Что? Нет! Я и видела-то его всего один раз.
– ВАШИ ВЗГЛЯДЫ НЕ ВСТРЕЧАЛИСЬ В ПЕРЕПОЛНЕННОМ ЗАЛЕ? НЕ ПРОИСХОДИЛО НИЧЕГО В ЭТОМ РОДЕ?
– Нет, конечно, нет!
– ТАК ЧТО ЖЕ ТЫ ВОЛНУЕШЬСЯ?
– Потому что он важ… потому что он человек, – сказала Сьюзан, удивляясь сама себе. – Не вижу, почему с людьми должно происходить такое, – неубедительно добавила она. – Вот и все. Я не знаю.
Он склонялся до тех пор, пока его череп не оказался на уровне ее лица.
– НО БОЛЬШИНСТВО ЛЮДЕЙ ГОРАЗДО ГЛУПЕЕ РАСТРАЧИВАЮТ СВОИ ЖИЗНИ. РАЗВЕ ТЫ НЕ ЗАМЕТИЛА? РАЗВЕ ТЕБЕ НЕ СЛУЧАЛОСЬ, ГЛЯДЯ ВНИЗ НА ГОРОД СО СПИНЫ ЛОШАДИ, ДУМАТЬ КАК ПОХОЖ ОН НА МУРАВЕЙНИК, ПОЛНЫЙ СЛЕПЫХ ТВАРЕЙ, СЧИТАЮЩИХ ТОЛЬКО СВОЙ МАЛЕНЬКИЙ МИРОК РЕАЛЕНЫМ? ТЫ ВИДЕЛА ГОРЯЩИЕ ОКНА И ХОТЕЛА ВЕРИТЬ, ЧТО ЗА НИМИ ТВОРЯТСЯ ПРЕКРАСНЫЕ ИСТОРИИ, НО ЗНАЛА, ЧТО НЕТ ТАМ НИЧЕГО, КРОМЕ ТОСКЛИВЫХ, ТУПЫХ ДУШОНОК, ПРОСТЕЙШИХ ПОЖИРАТЕЛЕЙ, ЧЬИ ЧУВСТВА – ИНСТИНКТЫ И ЧЬИ ЖИЗНИ – НЕ БОЛЕЕ ЧЕМ ШЕПОТ ВЕТРА?
Голубое сияние было бездонным. Казалось, оно высасывает ее сознание.
– Нет, – прошептала она. – Я никогда так не думала.
Смерть резко выпрямился и отвернулся от нее.
– ЗРЯ. ЭТО МОГЛО БЫ ОБЛЕГЧИТЬ ТЕБЕ ЖИЗНЬ, – заметил он.
– Но все это – просто хаос, – сказала Сьюзан. – Нет никакого смысла в том, как люди умирают. Никакой справедливости.
– ХА.
– Ты удержал свою руку. Ты сохранил жизнь моему отцу.
– Я БЫЛ ГЛУП. ИЗМЕНИТЬ ЧЬЮ-ТО СУДЬБУ – ЗНАЧИТ ИЗМЕНИТЬ ВЕСЬ МИР. Я ВСПОМНИЛ ОБ ЭТОМ.
