– Это же магический университет.
– Ну да, но я имею в виду нечто еще более оккультное.
– Будем держаться вместе, да?
– Я держусь.
– Потому что когда мы едины, кто способен нас одолеть?
– Ну, во-первых, огромное мощное…
– Заткнись!
Декан приоткрыл дверь в библиотеку. За ней царила жаркая, бархатная тишина. Только время от времени какая-нибудь книга шуршала страницами или тревожно позвякивала цепью.
Серебряный свет лился на лестницу из подвала. Оттуда же иногда доносилось «уук».
– Если судить по звуку, он не очень расстроен, – заметил казначей.
Волшебники прокрались к двери, ориентируясь на поток света.
Волшебники спустились в подвал.
У них перехватило дыхание.
На высоком помосте в центре комнаты, окруженном свечами…
…находилась Музыка Рока.
Высокая темная фигура выскользнула из-за угла на площадь Сатор, поспешно пересекла ее и проскочила в ворота Незримого Универститета.
Видел это только гном Модо, садовник, который катил тачку с компостом, совершенно довольный жизнью. Прекрасный был день. Как и большинство дней на памяти Модо.
Он ничего не слышал о Фестивале. Он ничего не слышал и о Музыке Рока. Модо ничего не слышал об огромном количестве разных вещей просто потому, что и не слушал. Больше всего он любил компост, потом розы, поскольку розы были чем-то, что выходит из компоста и в него же и возвращается.
Он был от природы всем довольным гномом, коротенькими шажками преодолевающим все сложности садоводства в условиях высокого магического напряжения, такие как тля, белокрылка и твари с щупальцами. Простое поддержание порядка на лужайках становится проблемой, когда по ним то и дело ползают порождения иных измерений.
Кто-то тяжело протопал по лужайке и скрылся в дверях библиотеки. Модо взглянул на следы и проговорил:
– О, боги…
Волшебники снова обрели способность дышать.
– Вот это да, – сказал Профессор Современного Руносложения.
– Охренеть… – подтвердил Главный Диспутатор.
– Вот она, Музыка Рока, – выдохнул Декан. Он шагнул вперед с восторженным выражением нищего, угодившего в сокровищницу.
Сияние свечей дробилось на черных и серебрянных поверхностях. И того, и другого было очень много.
– Вот это да, – повторил Профессор Современного Руносложения. Это становилось похоже на некое заклинание.
– Позвольте, но это же мое зеркальце для выщипывания волос из носа, – сообщил Казначей, разрушая очарование момента. – Это точно мое зеркальце, я совершенно уверен…
Черное было действительно черным. Однако серебро на самом деле серебром не являлось. Это было скопище зеркал, кусочков отполированной жести, блесток и проволоки, которые Библиотекарю удалось где-то стащить.
– …у него как раз такой серебрянный ободок. Что оно делает на этой двухколесной тележке? Одно колесо позади другого. Нелепость какая-то! Эта штука обязательно сразу свалиться. И куда впрягать лошадь, позвольте спросить?
Главный Диспутатор легонько похлопал его по плечу.
– Можно пару слов, старина? Как волшебник волшебнику.
– Да? Что такое?
– Я думаю, если ты не прекратишь трепаться сию же минуту, Декан тебя убьет.
Это была повозка на двух колесах, расположенных друг за другом. Между ними крепилось седло. Перед седлом имелась труба, выгнутая странным двойным изгибом, так что сидя в седле можно было за нее ухватиться.
Все остальное было грудой хлама. Кости, ветки, воронья коллекция безделушек. Переднее колесо прикрывал лошадиный череп, а перья и бисер увешивали повозку сверху донизу.
Это была груда хлама, но в мерцающем сиянии она приобретала темное, животное очарование чего-то динамичного, волнующего, будоражащего и исполненного мощи, которое вызывало у Декана слабость в коленях. Она излучала что-то такое, из-за чего казалось что просто существуя и выглядя вот так, она нарушает по крайней мере девять законов и двадцать три постановления.
– Он что, влюбился? – спросил Казначей.
– Заставим ее двигаться! – воскликнул Декан. – Она создана для движения! Она подразумевает движение!
– Да, но что это такое? – спросил Профессор Неопределенных Исследований.
– Это шедевр! – заявил Декан. – Это триумф!
– Уук?
– Может быть, тебе просто толкать ее вперед? – прошептал Главный Диспутатор.
Декан озабоченно покачал головой.
– Мы волшебники, разве нет? – сказал он. – Я полагаю, мы сможем заставить ее двигаться.
Он обошел помост вокруг. Пламя свечей трепетало под порывами ветра, поднятого полами его клепаного пальто, и тени метались по стенам.
Главный Диспутатор ущипнул себя за губу.
– Не уверен в этом, – заметил он. – Она выглядит так, как будто в ней и так предостаточно магии. Она… она действительно дышит или мне кажется?
Главный Диспутатор развернулся кругом и наставил палец на Библиотекаря.
– Ты построил ее? – рявкнул он.
Орангутан потряс головой.
– Уук.
– Что он сказал?
– Он сказал, что не строил ее, а просто собрал ее в одно целое, – перевел Декан, не поворачивая головы.
– Уук.
– Я собираюсь сесть на нее, – сказал Декан.
Остальные волшебники почувствовали, как что-то вдруг вытекло из их душ, а на освободившееся место неожиданно плюхнулась неуверенность.
– На твоем месте я бы этого не делал, старина, – сказал Главный Диспутатор. – Ты же не знаешь, куда она может тебя увезти.
– Не волнуйся, – ответил Декан. Он не отрываясь смотрел на сооружение.
– Я хочу сказать, что она не от мира сего, – пояснил Главный Диспутатор.
– Я был от мира сего больше семидесяти лет, – сказал Декан. – И мне он страшно надоел.
Он шагнул в круг и положил руку на седло. Повозка задрожала.
– ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ.
Высокая темная фигура неожиданно возникла в дверном проеме и в нескольк шагов достигла середины круга.
Костяная рука опустилась Декану на плечо и мягко, но непреклонно отпихнула его в сторону.
– БЛАГОДАРЮ.
Фигура вскочила в седло и нащупала рукоятки. Она посмотрела на штуковину, которую оседлала.
В некоторых ситуациях необходимо выглядеть на все сто…
Палец указал на Декана.
