– Да он же сборщик налогов! Они для этого и существуют!
– Чиво?
– Господа, разумная налоговая политика является основой долгосрочного, благополучного правления. Пожалуйста, доверьтесь мне.
– Я понял все до слов «разумная налоговая политика».
– Ну чего мы, спрашивается, добьемся, если убьем этого трудолюбивого сборщика налогов?
– Мы добьемся того, что он будет мертв.
Примерно в том же духе разговор продолжался еще некоторое время. Шесть Благожелательных Ветров погрузился в собственные мысли, поэтому чуть не подскочил на месте, когда группка стариков неожиданно распалась. Козлолицый умиротворяюще улыбнулся ему.
– Мои смиренные друзья замирают от восторга в твоем… сорт сливы… ножик для резки водорослей… в твоем присутствии, о благородный господин, – произнес он.
Жесты Маздама, стоящего за спиной у Профессора Спасли, говорили несколько о другом.
– А может, кусочек все-таки отрежем?
– Чиво?
– Как вы сюда попали? – поинтересовался Шесть Благожелательных Ветров. – Повсюду расставлены могучие стражники.
– Я ведь чувствовал, мы что-то упустили… – сокрушенно покачал головой Алмазные Зубы.
– Мы хотели бы, чтобы ты показал нам Запретный Город, – сказал Козлиное Лицо. – Меня зовут… На вашем языке мое имя будет звучать как господин Засорившаяся Труба. Да, пожалуй именно так, Засорившаяся Труба…
Шесть Благожелательных Ветров с надеждой посмотрел на дверь.
– …И мы здесь для того, чтобы получше узнать вашу удивительную… гору… сорт бамбука… звук текущей воды вечером… пропади все пропадом… цивилизацию!
У него за спиной Маздам энергично демонстрировал остальным воинам Орды, как он и Всадники- Скелеты Брюса-Гуна в свое время поступали со сборщиками налогов. В особенности внимание Шести Благожелательных Ветров привлек один жест, очень характерные движения рук. Он не понимал слов, но обычно смысл подобных речей как-то сам доходит до вас.
– Чего ты с ним рассусоливаешь?
– Чингиз, я понятия не имею, куда идти дальше. Нам нужен проводник, который, знает Запретный Город.
Козлиное Лицо вновь повернулся к сборщику налогов.
– Ты ведь не откажешься немного пройтись с нами? – спросил он.
«Пройтись? – подумал Шесть Благожелательных Ветров. – О да! Там, снаружи, стражники!»
– Минуточку, – произнес Алмазные Зубы, когда он согласно кивнул. – Возьми кисточку и напиши то, что я скажу.
Через минуту кабинет опустел. Остался лишь лист бумаги, весь в помарках, содержащий следующий текст:
«Розы белы, тюльпаны желты. Семи Везучим Бревнам выдать одну свинью и столько риса, сколько он сможет унести, потому что отныне он Один Везучий Крестьянин. Согласно приказу Шести Благожелательных Ветров, сборщика налогов, Лантанг. Помогите. Помогите. Тому, кто это прочтет: меня захватили в плен Злобные евнухи. На помощь».
Ринсвинд и Двацветок лежали каждый в своей камере и вспоминали о старых добрых временах. По крайней мере, о старых добрых временах вспоминал Двацветок. Ринсвинд трудился над трещиной в камне – яростно расковыривал ее соломинкой, поскольку только этот инструмент имелся в его распоряжении. В таком темпе какие-то результаты проявятся лет этак через тысячу-другую. Но главное ведь – попытаться.
– А здесь вообще кормят? – прервал он поток воспоминаний.
– О, иногда! Но такой прекрасной еды, как в Анк-Морпорке, не подают.
– Неужели? – пробормотал Ринсвинд, продолжая скрести трещинку.
Крошечный кусочек цемента вот-вот должен был поддаться.
– Я на всю жизнь запомнил вкус сосисок господина Достабля.
– Такое не забывается.
– Поистине выдающееся переживание.
– Многие считают точно так же.
Соломинка сломалась.
– Проклятье! Пропади все пропадом! – Ринсвинд привалился к стене. – И чего поднимать такой шум из-за этой Красной Армии? – спросил он. – Кучка малолетних детишек. Недоразумение, а не армия!
– Тут все очень запутанно, – откликнулся Двацветок. – М-м-м… Ты знаком с теориями, гласно которым вся наша история движется по кругу?
– Ну, я видел в одной из записных книжек Леонарда Щеботанского рисунки… – сказал Ринсвинд, выбирая соломинку покрепче и вновь принимаясь за дело.
– Нет, я не про то… Это как… колесо, вращающееся колесо. То есть все повторяется.
– А, ты об этом… Проклятье!
– Многие верят в эту теорию. Считают, что каждые три тысячи лет история начинается заново.
– Может, оно и так. – Ринсвинд как раз искал другую соломинку, поэтому не слишком внимательно прислушивался к словам Двацветка. Но потом до него вдруг дошел смысл. – Каждые три тысячи лет? Маловато, тебе не кажется? Вообще все начинается заново? Звезды, океаны, эволюция разумных форм жизни из выпускников художественных колледжей? Ты серьезно?
– Нет, нет! Это так… мелочи. Настоящая история началась тогда, когда Одно Солнечное Зеркало основал империю. Он был первым императором. И с ним был его слуга, Великий Волшебник. Вообще, это всего лишь легенда. Только крестьяне верят в такие сказки. Они смотрят на что-нибудь вроде Великой Стены и говорят: какая удивительная вещь; наверное, ее создали с помощью волшебства… Что же касается Красной Армии… вероятнее всего, это был просто хорошо организованный отряд обученных воинов. Первая Настоящая армия. До нее были только неорганизованные толпы. И магия тут ни при чем. Не мог же Великий Волшебник и в самом деле сотворить… В общем, крестьяне верят всяким глупостям…
– Каким, к примеру?
– Ну, например, поговаривают, будто бы Великий Волшебник оживил саму землю. А когда все армии континента выступили против императора Одно Солнечное Зеркало, Великий Волшебник… взлетел в небо на воздушном змее.
– Как раз это, по-моему, очень правдоподобно. Когда начинается заваруха, возьми себе выходной, таков мой девиз.
– Нет, ты не понял. Это был особый змей. С его помощью Великий Волшебник поймал молнию, после чего рассадил ее по бутылкам, а потом взял грязь… запек ее молнией и превратил в армию.
– Таких заклинаний я не знаю. Даже не слышал никогда ни о чем подобном.
– И о реинкарнации у них тоже забавные представления…
С этим Ринсвинд спорить не стал. Наверное, пасет крестьянин вола, пасет долгие часы, не удивительно, что у него в голове возникают всякие странные мечтания типа: «Вот когда я умру, хорошо бы заново родиться в виде… человека, который пасет вола, только при этом смотрит в другую сторону». Он изложил свои взгляды Двацветку.
– Э-э… нет, – покачал головой тот. – Согласно их представлениям, человек не рождается заново. Э- э… Трудно подобрать слова… Подзабыл язык… Это что-то вроде предынкарнации. Наподобие реинкарнации, только наоборот. Они считают, что ты рождаешься до того, как умрешь.
– О, в самом деле? – Ринсвинд продолжал скрести камни. – Поразительно! Рождение, предшествующее Смерти? Жизнь перед Смертью? Всем расскажу – вот люди повеселятся.
– Тут все немножко не так… Э-э. Все завязано на предках. Надо чтить предков, потому что в один прекрасный день можно оказаться одним из них и… Ты слушаешь?
Кусочек цемента наконец отвалился. «Для десятиминутной работы – неплохой результат, – подумал
