И Анечку, и Лигушу, и Врача. Любая тайна, вздохнул Шурик, чревата злом. Скрытым, неясным.
«Я не хочу сходить с ума».
«Я не хочу сходить с ума, я не хочу сходить с ума, я не хочу сходить с ума», – трижды повторил про себя Шурик.
Он пересек пустую площадь и остановился перед затененной березами зеркальной витриной магазина «Русская рыба». Собственно, витриной служил огромный аквариум, сваренный, наверное, из бронестекла. Возможно, ночью он подсвечивался, но днем в аквариуме царил таинственный полумрак. Серебряно суетясь, рвались со дна светлые рои мельчайших воздушных пузырьков. Медленно, как в мультфильме, колебались зеленоватые космы водорослей. Что там прячется? Морской водоглаз, о котором упоминал Леня Врач? Или дело в шляпе, которое можно купить на базаре? И вообще, что такое ме-фи-ти-че-ский мясник?
Остро чувствуя свое интеллектуальное несовершенство, Шурик внимательно рассматривал цветные таблицы, которыми был украшен верх аквариума.
Вепревые рыбы.
Так и было написано.
А рядом было написано – нандовые.
Шурик внимательно всмотрелся в облачко рыбешек, суетливо вспухшее над колеблющимися водорослями. Какая нандовая, какая вепревая? Все были в одинаково пестрой боевой раскраске, какой давно уже не пользуются даже шлюхи Гонконга. А мордастый губана, презрительно зависший над вспухающим рыбьим облачком, напомнил ему Лигушу.
– Чучело!
– Это ты мне?
Шурик обернулся.
В двух шагах от витрины, четко отразясь в ней, появилась Анечка Кошкина.
– Это ты мне?
Он отрицательно помотал головой.
Ничуть Кошкина не походила на женщину, вертлявую, как шестикрылый воробей. Маленькая, рыжая, злая, она пылала в облаке густого загара, а зеленый взгляд проникал в самую душу.
– Мы же рядом в автобусе ехали, да? Я случайно попала на твой телефон или ты это подстроил? Ты мент, что ли?
– Считай как хочешь. Называть меня можно Шуриком.
– Шурик, значит, – скептически поджала губы Кошкина, сразу становясь похожей на одну из нандовых рыб. – Учти, времени у меня немного.
– Странные в Т. обычаи, – пожаловался Шурик. – Не успеешь с человеком познакомиться, как он заговаривает о времени.
И указал на лавочку под витриной:
– Присядем.
– А стоя?
– Я, Анечка, тебе не клиент.
– А что тебя интересует? – Кошкина не обиделась.
– Костя-Пуза.
– А-а-а... – разочарованно протянула Анечка. – Я еще в автобусе подумала, что ты мент. У тебя рожа такая. – Она, конечно, преувеличивала. – И о Соловье ты зря заговорил. Я следователю все подробно рассказала. Такая форма есть – лист допроса. Пойди к следователю и почитай.
– Я неграмотный.
– Неужели такие есть? – поразилась Анечка.
– Садись и выкладывай, – сухо кивнул Шурик. – Этот Соловей в Т. Ему человека убить – пара плюнуть. Захочет, и до тебя доберется.
– Нужна я ему...
– А говорили...
– Ты больше слушай, тебе наговорят! Злость Анечки оказалась неподдельной.
В апреле, рассказала Анечка, в библиотеку, которой она заведует, зашел интеллигентный мужчина в добротном пальто, в добротных башмаках и в не менее добротной шляпе. Шляпу, понятно, он снял. Не Лигуша, интеллигентный человек, с порога видно.
Глаза Анечки сумрачно сверкнули.
В библиотеке пусто и холодно. Батареи не греют, людей нет.
Даже неловко. Она перед интеллигентным человеком оказалась в пальто и в шапке, а на ногах полурасстегнутые зимние сапоги. Но он не удивился, знал, в какой стране живем. Чего, дескать? Везде бардак. Аж до британских морей, и все такое прочее! Интеллигентно сказал. И попросил книгу, имя писателя сразу не выговоришь. Виллардуэн! Это она потом заучила. Жоффруаде Виллардуэн! Прямо как мушкетер! Она, понятно, полезла в каталоги и оказалось, что книжка такая есть, но, к сожалению, на французском языке. Человек в шляпе заметно расстроился, он, оказывается, французским плохо владеет. Анечка его утешила, мы уже и «Аргументы и факты» не выписываем Человек в шляпе все понял и представился – Константин. Редкое имя по нынешним временам, ей понравилось. Да и вообще этот человек оказался обходительным. Кроме Виллардуэна, его интересовал ученый Кольдевей. Правда, книга Кольдевея оказалась на немецком языке. В зеленых болотных глазах Кошкиной несколько неуместно сверкнул огонек злой усмешки, потому что Константин, как оказалось, и по-немецки не очень хорошо читал. Но авторов знал, о книгах был наслышан Путал, правда, ударения, но ведь и имена какие! Анечка, например, раньше таких имен не слышала А то, что руку с наколкой Константин прятал, так в детстве все шалят. Он ей прямо сказал: я денег для библиотеки достану. Это что же такое? Библиотека совсем не комплектуется русскими книгами! Что молодежи читать
– На этом красавчике трупы висят, – хмуро напомнил Шурик.
– А я знала?
Короче, Анечка подружилась с Константином. Хотела Лигушу позлить. Этот паскудник ведь много чего обещал. Кто ж знал, что Константин этот... ну, Соловей, значит... схватится за обрез? Лигуша всего и сказал-то, сядешь, мол. Кто такого не говорит? А Соловей сразу за обрез. Не знал, дурак, что, как ни стреляй, Лигуша все равно вернется.
– Как это вернется? – не понял Шурик.
– Ну как! Сам знаешь. Я все следователю написала. Пока у Лигуши эта шкатулка, в него хоть из танка стреляй!
– А следователь?
– Дурой назвал.
– У Лигуши действительно есть шкатулка?
– Была, – неохотно подтвердила Анечка. – Небольшая, а весит будто кирпич. Может, из золота. – Она вызывающе облизнула губы. – Соловей культурно мне в душу влез. Приятель, мол, у тебя интересный. – Глаза Анечки злобно вспыхнули. – Только стоимость рога я с него все равно слуплю!
– С Соловья? – не понял Шурик.
– С Лигуши.
– А Соловей бывал у Лигуши?
– Не знаю. Может, пытался. Но без моей помощи. Не нравился Ивану Соловей. Даже в город поехал, увез, наверное, шкатулку. Думаю, и Константин там.
– Почему так думаешь?
– Ну, оставайся он в Т., он бы пришел ко мне! – со злой обидой ответила Анечка.
– Он жадный?
– Кто? Соловей?
– Лигуша.
Анечка снова вспыхнула.
– Лигуша-то прижимист. И еще как! А Константин, хоть и бандит, щедр. Если гуляет, все рядом будут
