Ледяной холодок пробежал по спине Шурика. Будто в перевернутый бинокль видел скорчившегося над домкратом водилу, свет солнечный, Костю-Пузу, то и дело вскидывающего глаза.
– Шевелись!
Костя-Пуза начинал злиться.
Его раздражал тугой затылок водилы, то густо багровеющий, то впадающий в смертельную бледность. Его раздражало молчание Шурика и Роальда. И, будто почувствовав это, Леня Врач, до того пребывавший в некоем философическом потрясении, будто проснулся.
–
Костя-Пуза неприятно удивился:
– Ну, завел шарманку. Я тебя знаю. Ты Врач, но вроде как сумасшедший.
– А кто нынче не сумасшедший?
– Я, – ухмыльнулся Соловей.
– А папку у меня спер! – бесстрашно ткнул пальцем Врач. –
– Какую папку? – нехорошо нахмурился Костя-Пуза. – Мне заявления в ней хранить?
– Не брал? – искренне удивился Врач, с наслаждением закуривая длинную черную сигарету. –
– Ты меня знаешь?
Врач быстро кивнул:
–
– Нехорошо знать так много.
И кивнул в сторону Шурика и Роальда:
– Приятели? Чем занимаются?
Врач подловато ухмыльнулся:
– Попутчики-горюны. Воруют чего-нибудь.
– С тебя-то сколько содрал водила?
–
Как-то особенно мерзко подмигнув, Врач лихо назвал сумму, откровенно завышенную. Водила, все слышавший, не оборачиваясь, растерянно выругался, а Костя-Пуза презрительно покачал головой:
– Кому верить? Говорил, всю жизнь копил на резину.
И оценивающе оглядел Врача:
– Ты вот что... Пока тут чинимся, вроде как бугром будешь.
– Чё делать, начальник?
– Ну как чё? – Время от времени Соловей оглядывался на закаменевшего Роальда, что-то его влекло к Роальду. – Деньжат каких собери, сам добавь для ровного счета. Мы из-за вашей резины, смотри, сколько времени потеряли. И водилу не забудь. Ишь, какой наел загривок.
– Не забуду, – хохотнул Врач. И крикнул: – Скоро там?
– Делаю же! – со страхом обернулся водила.
Костя-Пуза медленно обошел «девятку». Навалившись животом на капот, уставился на Роальда сквозь лобовое стекло. «Где-то видел тебя, серый... – бормотал он как бы про себя. – Твой фас мне знакомый... Вот знакомый, и все... Где-то пересекались...»
Узнает, похолодел Шурик.
Сейчас Роальд не выдержит и ответит, и Соловей сразу его узнает.
Лицо у Роальда стандартное, мало запоминающееся, зато голос характерный, отрывистый.
К счастью, Роальд не дрогнул ни одним мускулом, просто пожал плечами. Дескать, может, и пересекались. Усталость чувствовалась в этом жесте, и впервые за все время работы в бюро Шурик пожалел, что при нем нет оружия. Пистолеты Роальд упаковал в сумку. А сумка под ногами. А к ней нагнись... Мордастые молчальники, как волки, вцепились взглядами. Хорошенькая история, если Костя-Пуза и его кореша захватят оружие и удостоверения частных детективов. Конец конторе.
По спине Шурика стекал мерзкий пот.
Давным-давно в какой-то книжке он вычитал забавную схему мироздания. Вся Вселенная, говорилось в той книжке, это нечто вроде тесной закопченной баньки по-черному. В ней всегда мрак, запах сажи, угар, в ней сухая плесень. Вот и вся вечность, чего искать? Мрак, сырость, пауки копошатся.
Шурик напрягся.
Щека Роальда дернулась.
Вроде как нервный тик, но Шурик понял правильно. Они эту систему разработали еще год назад. Коля Ежов (тот, что не Абакумов) посмеивался над ними, но Роальд был убежден – в работе ничего лишнего не бывает. Шурик поежился и у него тоже дернулась щека. Это означало:
Правая рука Шурика лежала на колене.
Оттопырив палец, он слегка отжал замок дверцы. Толкни ее, вывалишься на дорогу. В пыль и под стволы, сказал он себе.
– Интересные у тебя кореша, – нехорошо ухмыльнулся Костя-Пуза, опять поворачиваясь к Врачу, суетливо докуривающему сигарету. – Ну, совсем как хорьки. Даже не хрюкнут.
– Сейчас захрюкают, – деловито пообещал Врач, выбрасывая окурок. – Сейчас карманы начну трясти, захрюкают.
– Жадные? – удивился Костя-Пуза, подозрительно вглядываясь в каменное лицо Роальда.
– А то!
Врач подловато потер руки.
Все у него пока получалось. Он торжествовал.
Он смотрел на водилу победителем. Тощий и длинный, он ни у Соловья, ни у его корешей не вызывал никаких подозрений.
– А ну! – заорал Врач. – За проезд рассчитываться!
– Ты не ори, – вдруг передумал Соловей. – Мы сами соберем за проезд. Ты водилу поторопи.
– Да завсегда!
Врач выкрикнул это так бодро и весело, что Костя-Пуза одобрительно хмыкнул:
– Звать-то тебя как?
Дверцу, Врачом не захлопнутую плотно, Костя-Пуза просто не увидел.
– Говнида! – весело выпалил Врач.
– Чего? – изумился Костя-Пуза. – Как ты сказал?
– А так и сказал – Говнида!
– А баба тебя как зовет?
– А так и звала, пока терпела.
– Ну ты даешь! – Костя-Пуза восхищенно покрутил головой. Врач его купил. – Ты точно чокнутый!
И крикнул:
– Митяй! Собери с говнид деньги.
Один из напарников, молчаливый, коренастый, правда, как бы чуть скособоченный, все время плечо выпячивал, неторопливо, с несколько показным равнодушием шагнул к машине. Выбрал он Шурика:
– А ну, опусти стекло.
Шурик опустил. Ручку он крутил левой, всем телом повернувшись к дверце, а пальцы правой лежали на слегка отжатом замке.
– Собери деньги и подай. Одной рукой подай, сволоченок.
Солнце.
Пыль. Духота.
