Шкатулка рыцаря

Дурацкое слово, произнесенное Врачом, кривое, не лезущее ни в какие ворота, он видел в газете «Шанс». Ну да, он еще удивился, ни одна буква не повторяется! Никак не мог сосредоточиться сейчас, раздражал тугой, розовый, аккуратно подбритый затылок водилы. Извозом, наверное, занимается без лицензии.

– Что это такое – беляматокий? – спросил Шурик. – Что за гадость?

Врач хохотнул:

– Хде-то холод заговора, хде-то вяжут простыни, дырку ды-рят потолочно, хоре, хоре старому!

Водила скосил белесые глаза на Роальда:

– Чего это он?

– Смотри на дорогу.

Водила согласно кивнул. Он никак не мог взять в толк, что за пассажиров везет.

– Видишь рощицу? – снова покосился на Роальда, в котором сразу признал начальника.

– Ну?

– Это Марьина роща. – Водила, как бы делясь сокровенным, задумчиво поводил бровями: – Была такая дура. И туда, и сюда лезла.

Он хмыкнул:

– Повесили дуру.

– Ты это к чему? – грубо спросил Роальд.

– Да так... Вспомнилось... – сплюнув, пробормотал водила, окончательно разочаровавшись в пассажирах. Впрочем, глянув в зеркало заднего вида, приободрился: – Вот скаженные. За восемьдесят идут. Пропустим?

– Пылью задавят.

– А мы приотстанем, – хозяйски пробормотал водила. – Не станем мы из-за дураков машину бить. Вон их как мотает, резина небось лысая.

И повернул голову к Роальду:

– Сигналят.

– Ну?

– Чего ну? – удивился водила. – Наверное, бензину хотят. Тормознем?

– Перебьются.

– Да брось ты! – Водила повеселел. – Человек человеку друг, товарищ и даже брат! Канистрочка запасная у меня всегда есть. Не люди мы, что ли?

Свернув на обочину, он лихо тормознул, радуясь нечаянной удаче, а еще тому, что пассажиры, кого бы они из себя ни строили, все равно зависят от него, от водилы. Все в мире зависит от нас, от людей уверенных, сказал он себе. Вот захочу, вообще не поеду в Город!

Налетела пыль, все скрыла.

Потом пыль снесло и Шурик увидел на дороге побитый зеленый «жигуль», из которого, как из потрепанной, раскрывшейся сразу на обе стороны раковины, выкатились крепкие мордастые мужики.

Всего трое.

В одинаковых недорогих плащах, добротных, но не броских. Видно, что одевались в одном магазине. Как китайцы, подумал Шурик. Плащи в такую жару перебор, конечно, но почему-то были они в плащах.

– Ну? Чего? – весело спросил водила, опуская стекло.

– Домкрат есть? – спросил один из мужиков, низко пригибаясь и заглядывая в салон.

– А что?

– Да ничего. – Мужик удовлетворенно ухмыльнулся. – Просто спрашиваю.

Костя-Пуза! — изумленно узнал Шурик. Духота еще сильнее навалилась. На глаза стекал липкий пот. Рядом, в сыром кювете, задыхаясь, клохтала жаба. А Соловей, Костя-Пуза, убедившись в безопасности, довольно повторил:

– Просто спрашиваю.

Что-то в его тоне водиле не понравилось.

– Некогда мне, – отрезал он. – Спешу. Видишь, у меня пассажиры.

– Хорошее дело... – Костя-Пуза отступил на шаг от машины и заученно сунул руку в карман плаща: – Вылазь, козел. Распаковывайся.

– Эта... Эта зачем?.. – растерялся водила, в замешательстве оглядываясь на Шурика и Врача.

Роальд сразу отвернулся. Так, чтобы Соловей не смог его разглядеть.

– Видишь, какая у нас резина? – спросил Костя-Пуза. Двое его крепких приятелей встали так, чтобы одновременно видеть и Шурика, и Врача, и Роальда. – Вылазь, козел. Чего непонятного?

– А резина?.. Где резина?.. – Водила никак не мог врубиться в ситуацию. – Сами не умеете, что ли? – От неприятных предчувствий тугая шея водилы густо побагровела.

– Так вот же... – Костя-Пуза лениво попинал колесо «девятки». Лучше бы он по сердцу водилы попинал, тот бы побледнел меньше. – Вылазь, вынимай домкрат. Свою резину ставь нам. А нашу – себе. Чего непонятного?

До водителя наконец дошло. Он беспомощно оглянулся на Шурика, с надеждой покосился на Роальда.

– Да брось ты, – ухмыльнулся Костя-Пуза. – Нашел защитничков.

Глаза у Кости-Пузы оказались большие, чуть навыкате, жадные по цвету, зубы сильно выдавались вперед, но странным образом Соловья это не портило. В наглой ухмылке угадывалось даже нечто привлекательное.

– Сомлели твои дружки.

– Дружки... — смиряясь с судьбой, бросил водила.

Так же презрительно Соловей глянул на дернувшегося было Роальда.

Встав на обочине, Соловей расставил ноги и слегка развел полы плаща. Так же встали вокруг машины, повторив жест Соловья, его мордастые молчаливые приятели. У каждого за поясом по пистолету. Два «вальтер-компакта» (девятый калибр, одиннадцать зарядов, не обязательно газовых), а у самого Кости-Пузы – «Лайн». Опасная игрушка: сжатый газ и стальные шары.

– Сидеть! – негромко приказал Костя-Пуза.

– А ты, – ткнул он в водилу смуглым пальцем, на котором отчетливо виднелась порохового цвета буква У , – вылезай. Не дразни меня, козел. Меняй резину.

Водила побледнел.

А багровая шея, только что лоснившаяся, как у Барона, порозовела.

– Ну, мужики... – загнусил он плачуще. – Я всю жизнь копил на колеса... У меня и запаски нет...

– Я же сказал, возьмешь нашу.

– На такой лысой резине я и до Города не доеду.

– А тебе в Город не надо. – Костя-Пуза нехорошо ухмыльнулся. – Мы отъедем, тогда обуешься. И поедешь домой, нечего тебе делать в Городе. – Время от времени, морща лоб, он вскидывал взгляд на закаменевшего Роальда. Но обращался к водиле: – Бери домкрат. Веселее держись. Поедет кто мимо, с места не срывайся, слез не лей. Бодрячком смотри, зубы показывай, а если дамы там, сделай дамам ручкой. Вот, мол, какой я – владелец личного автомобиля! Ремонтируюсь.

И быстро спросил:

– Может, просто машину у тебя забрать?

– Ты чё! – испугался водила. – Я мигом! Я не задержу. У меня резина шипованная.

– Ну давай.

Водитель безнадежно побрел к багажнику.

На своих пассажиров он больше не смотрел. Козлы! Хотя понимал, на кой хрен им лезть на пистолеты из-за частной резины?

Все равно обидно.

Козлы! Подработал! Сгонял в Город!

А Шурик лихорадочно прикидывал: узнает их Соловей?

Решил: меня может не узнать. Мы с ним катались по огороду уже в сумерках. А вот Роальда... Узнает...