«Ну так действуй. У тебя есть оружие!»
«Отвянь. Я свое отстрелял. Для меня ствол это не просто ствол, Сашка. Это удобная рукоять... Это вкусный запах пороховых газов... Я люблю оружие...»
Шивцов даже потянул носом.
«Вот и вдохни любимый запах, – вел свое Калинин. – Пойди с утра в эту галерею. Они там опупели совсем. „У Фабиана Григорьевича“ трупы выставлены на всеобщее обозрение. Привезли их из Германии, но на самом деле трупы закуплены в Сибири и в Казахстане. Это достоверная информация. Ты только вдумайся, блин! Какой-то немец возит наших покойников по всему миру!»
«Пусть хоть так попутешествуют».
«Ты тоже опупел, Витька».
«Кому они мешают?»
«Да нам с тобой мешают! Ты что, не чувствуешь? – Калинин взорвался. Повторил с нажимом: – У тебя есть, что взять в руки. Пойди утром в галерею, попугай засранцев, пусть немец задумается. Пару выстрелов в потолок, они там все обделаются. Даже трупы».
«Меня же посадят!»
«Ошибаешься. У меня все схвачено, Витя... Давай еще по одной... У меня все продумано, у меня везде верные люди. Речь идет о
Калинин пренебрежительно сплюнул:
«Думай, Витя!»
«А подстрелят невзначай?»
«Кто? Там охранник тупой».
«Вот по тупости и подстрелит».
«А ты ему под дых. Войди и сразу дай ему под дых, чтобы не задумывался. Держи инициативу в руках. На окружающих это произведет самое благотворное впечатление. Ты вспомни Достоевского, Витя. Там студент даже старушку не пожалел...»
«А как мучился потом...»
«Он –
«А тот американец... Ну, помнишь?... Он подрисовал усы Джоконде».
«Ну и что? Стал знаменитым. Заработал на успехе».
«Думаешь, мы тоже заработаем?»
«Не думаю. Уверен».
«Нет...»
«Да почему?»
«Не смогу я один».
«Я тоже подтянусь в галерею, Витя».
Вот так оно было. А эти долбаны пытаются теперь превозносить Виктора Шивцова, как первого трэш- реалиста.
– Алекс...
– Да, Марта?
– О чем вы задумались?
– Кое-что вспомнил...
– Расскажите, Алекс!
– Помнишь, сколько человек участвовало в той моей акции?
– Человек тридцать, да? Это же была импровизация.
– Импровизация? – от полноты чувств Калинин хлопнул в ладоши. – Тоже мне, импровизация, черт побери! Импровизаторы томятся в тюрьмах. Где, скажи, все эти ваши Гайни и Шенкеры?
– В тюрьмах.
– Вот видишь...
Глоток коньяка.
Пряная сочная устрица.
– Спроси у них, – Калинин кивнул на своих секьюрити. – Они профессионалы, они должны знать. Спроси у них, можно ли захватить охраняемую художественную галерею в центре огромного города без какой-либо предварительной подготовки?
Секьюрити насторожились:
– В принципе, можно.
– А выйти из галереи живым?
– Если началась кутерьма, это уже проблематично.
Бравые бодигарды аккуратно расплескали по бокалам остатки виски.
– Эй! – Калинин хлопнул в ладоши. – Ты! Именно ты! – ткнул он в сторону обиженной фотомодели. – Сгоняй на кухню, у мужиков выпивка закончилась.
– Нет, Алекс, этим должна заниматься я.
– Сиди, Марта!
Марта улыбнулась.
Не вставая, ткнула кнопку над головой.
Из подсобного помещения появилась вторая стюардесса.
Черненькая. В смысле, негритянка. Невысокая. Похожа на Кандализу Райс.
Еще бутылку «Уолкера»? Нет проблем. Секьюрити не стали отказываться. Что, собственно, может случиться? Пить они умеют, а самолет частный, чужих людей на борту нет. А на земле их встретит свежая группа. Разве что самолет свалится в океан... Ну так за это отвечают пилоты...
Калинин погладил Марту по тугому бедру:
– Помнишь, что принес в галерею Виктор Шивцов? Помнишь, какой инструмент он использовал? Правильно! Пару стволов, обрез и несколько брикетов пластида. Один при штурме сработал на входной двери, остальные взорвались в бассейне. Эй, парни! До вас-то доходит? – Калинин напряженно уставился на телохранителей. – Шивцова набил жестяную банку гвоздями, гайками и шурупами. Она и рванула в бассейне. Там глубина больше метра. Ну? – уставился он на телохранителей. – Мог взрыв в бассейне положить всех заложников?
– Не должен был, – покачал головой один из секьюрити.
Второй добавил, нахмурившись и выпятив нижнюю губу:
– Таким взрывом всех не положишь...
– О том и речь...
Калинин перевел взгляд на замершую стюардессу:
– Давай, лапушка, шевели мозгами. Они у тебя есть, я чувствую. Если не пластид, то что могло рвануть в галерее?
– Май Гад! – стюардесса картинно схватилось за сердце.
– Ага! Ты догадываешься, – обрадовался Калинин. – Правильно, Марта! Можешь не говорить, я сам скажу.
–
