Деграданс

Сугробы, как на Алтае или в Сибири. Калинин, не глядя, плеснул в фужер коньяка, выпил залпом. Работа стюардесс ему не мешала. Если он не связан, не выведен из строя, значит, их программа работает и на него. Значит, он включен в какую-то новую программу. Он стоит так много, что шокером его можно только пугать. В ход шокер не пустят. Даже Кандализа Райс в ход шокер не пустит. К тому же, у трэш-реалиста принцип один: принимать мир таким, каков он есть. Чтобы при первой возможности опрокинуть уже сложившееся преставление. Чтобы каждый остро, как можно острее, почувствовал прелесть тех минут, которые до того никак им ценились... Ладно... Они девчонки... У них нет опыта... Они, конечно, считают, что я сбит с толку... Дуры...

Он почувствовал злость.

– Марта!

– Да, Алекс.

– Ваша работа что-нибудь значит?

– Конечно, Алекс. Мы ведем отработку эталонов.

Он выпил еще глоток. В голове уже не шумело.

Он даже придал взгляду некоторую заинтересованность.

– Что с чем вы сравниваете?

– О, это так интересно!

Марта действительно была в восторге.

– Виктор Шивцов работал с косным материалом. Вы сами так говорили. А вы, Алекс, работали с самим Виктором Шивцовым – это другой порядок! Поздравьте нас, мы работаем с Александром Калининым!

– Поздравляю.

– Мы гордимся своей работой.

– А пилоты? Они гордятся вами?

– Им запрещено выходить в салон.

– Но они выполняют наши просьбы?

– Конечно.

– Добровольно?

– Какая разница, Алекс?

– Если вдуматься, разницу можно найти даже двумя совершенно одинаковыми дурами.

– Это надо запомнить.

Марта счастливо улыбнулась.

– Мы пишем каждое ваше слово, Алекс. Каждый жест. Каждое движение. Если вы обмочитесь, Алекс, это увидят миллионы телезрителей. Миллиарды ваших поклонников это увидят! И увидят разницу... – она покраснела. – И может поймут, что первым трэш-реалистом все-таки был Виктор Шивцов.

– Он работал по моим указаниям.

– А вы помните, Алекс, что он повторял время от времени?

– Конечно, помню, – Калинин медленно допил коньяк. Стало еще легче. В конечном счете он плевал на девчонок и на самолет. На такой высоте у всех равное положение, форы ни у кого нет, этого они не учли, такие милые сучки. На такой высоте ни у кого не может быть преимущества. – Кто-то должен ответить... Кто-то обязательно ответит за все... Ты ведь об этом, Марта? Виктор Шивцов часто повторял эти слова. Но никаких идей у него не было.

– Алекс!

– Что, девочка?

– Разве ты не понял?

– Ну что еще там? Не тяни.

– Это и была идея первого трэш-реалиста!

– Марта, ты начинаешь меня злить. Первым трэш-реалистом был и остаюсь я.

– Разве можно быть в чем-то уверенным, Алекс? Вы сами говорили об этом. Нашу жизнь убивает безответственность журналистов... – Она подмигнула и покраснела. – Нашу жизнь ломает жадность политиков, тайком вкладывающих деньги в акции трэш-реалистов... – Щеки Марты горели. – Именно это хотел подчеркнуть Виктор Шивцов своими никем не понятыми словами. Мы, – она оглянулась на Кандализу Райс, – ученицы Виктора Шивцова, Алекс. Конечно, мы многому научились и у вас, но великих делает непосредственность, а вы слишком умны для этого.

Марта еще сильней покраснела:

– Простите, но вы дерьмо.

– Зато самой высокой пробы.

– Как это? – удивилась Марта.

– Безответственность журналистов... Жадность политиков...

Калинин закурил и презрительно поморщился:

– А глупость обывательниц?

Выпустил дым:

– Почему вы не вспомнили о глупости обывательниц, Марта? Вы ведь пока всего лишь неопытные ученицы...

Он криво ухмыльнулся и плеснул коньяка в бокал:

– А мир изначально был создан из дерьма, это вы должны знать. У вас красивые груди, ничего не скажешь. У вас бедра высшего класса. И губы, и руки. Вы обе идеально сложены, но точно так же набиты дерьмом, как я, как наши пилоты, как эта овца, с которой вы стащили одежду. Все в мире – дерьмо, вот почему так приятно создавать из него золото...

Он выпустил нежный клуб дыма:

– В отличие от вас, я умею создавать из дерьма золото. Я не алхимик, но я этому научился. А Виктор Шивцов, которым ты, Марта, меня уже достала, ушел из этого мира, ничего не изменив в нем. Это я научился превращать стоны в золото. Я даже такое дерьмо, как вы, могу превратить в сверкающие самоцветы.

– Вы говорите о нас?

– А чем вы отличаетесь от других дилетантов?

– Да хотя бы тем, Алекс, – улыбнулась черная стюардесса, – что это мы можем гонять вас шокером по салону.

– Послушай, девочка, – Калинин выпил и посмотрел на черную стюардессу. – Ты мне кое-кого напоминаешь, но я хочу знать твое настоящее имя.

– Зачем?

– Мне так хочется.

– Слышишь, Марта, ему хочется.

– Ну так назови ему свое настоящее имя.

– Пожалуйста. – Она улыбнулась. – Гленда.

– Дерьмовое имя. Я так и знал.

Калинин с отвращением сплюнул:

– Я сразу понял, что вы любительницы.

– И зря вы так подумали, Алекс. Мы кое-что умеем. Может немного, но умеем. Мы решили восстановить истину и мы ее восстановим. Наверное в будущем наши имена будут писать в учебниках где-нибудь в сносках и самым мелким шрифтом, но из этих сносок можно будет узнать, что именно Марта и Гленда вернули миру славу первого трэш-реалиста. Вы можете гордиться нами, Алекс.

– Но ты подумай, Марта, – негромко засмеялся Калинин. От коньяка его тянуло в сон, но мочевой пузырь все сильней давал о себе знать. – Кого сейчас может интересовать застреленный пять лет назад мелкий террорист? Про него давно забыли. Помнят идею, помнят концепт, внесенный в мир мною. Именно мною. Идея акции, Марта, должна захватывать миллионы! Вот с чего начинается трэш-реализм. С миллионов! Запомните это.

Калинин вскинул руки над головой.

– Нашли чем пугать трэш-реалиста... Шокером... Да чем гаже я здесь обделаюсь, тем большее вызову