подручными.
– …Чертова рота [36] списала дело на нас, слухи ползут по городу, и фраера туда же – свистят о «налете Гимназиста». Федор рассказал вам о пугачах [37] Осадчего. Ваше слово, господа хорошие! – он посмотрел на Профессора.
– Времена пошли лихие – законы не чтят, авторитетов не признают. Я завсегда был за «мировую», но что поделаешь? Подпишусь за общее мнение, – сказал Шеин и поглядел на Фрола.
– Коли не притянем Осадчих к ответу – хана, всю мокруху [38] и плевый гоп-стоп
– Кадет! – обратился к Аркадию Гимназист.
– Выбора нет, господа, – скривив тонкие губы, ответил Кадет. – По Закону мы должны притащить Осадчего на законную плаху [42] и объявить его порчем [43], но он не уважает Закон! Выходит – быть нам колунами по чести [44].
Кадет повернулся к Аграновичу.
– Дело ясное: берет нас Осадчий на шарап, хочет заделать форшмак и разыграть пахана. И тянуть его под венец – много чести, порядочнее Осадчего смарать вместе с кодлой, шлепнуть псар поганых – и все! [45] – не меняя позы, отозвался Яшка.
– Геня, ты? – спросил Гимназист.
– Любо, батько, пора косточки размять, – усмехнувшись, проговорил Степченко.
Последним был Никита. Он пожал плечами и кивнул.
– Значит, решено! – в голосе Гимназиста зазвучал металл. – Собираемся завтра в десять вечера у мельницы. Подскочим на двух паничах [46], Геня и Никита – на козлах. Профессор на дело не пойдет. Прилатайтесь посермяжистей, лучше мукарями. Стволы и пики захерьте, а будет дзет – не палите без приказа, Яшка, слышал? [47]
Гимназист поднялся и надел соломенную шляпу-канотье:
– Все, растуриваемся по одному [48].
Глава XIII
Ровно в девять утра Андрей стоял у заветных ворот. Появилась Полина в облегающей блузке, на голове – летняя шляпа.
– Доброго вам утра, – поклонился Рябинин.
– Привет! Вы уже здесь? Редкая в наши дни пунктуальность! – Она благоухала утренней свежестью. – Сейчас придет машина… Ага, вот и она!
Полина указала на приближающийся к дому черный открытый «бенц». Шофер в военной форме, строгий и деловитый, поприветствовал Полину. Они уселись и поехали в сторону вокзала. На привокзальной площади свернули налево и, миновав вереницу пакгаузов и домики железнодорожников, оказались за городом. Машина катила по широкому, плотно убитому тракту.
«Вот она, техника! – думал Андрей, прислушиваясь к тихому ходу „бенца“. – Не то, что заводская развалина „гочкисс“!»
Минут через двадцать повернули на проселок, и автомобиль запрыгал по пыльным ухабам. К слову, он и здесь чувствовал себя уверенно – лишь урчал и поскрипывал рессорами.
– Скоро приедем, – проговорила Полина. – Проедем лесочек, а там и наша дача.
За ржаным полем показался светлый смешанный лес. Они поехали по просеке; легкие пугливые тени берез пробегали по лицам.
Дорога закончилась высоким забором красного кирпича с глухими металлическими воротами. Водитель нажал на клаксон. Через минуту створки распахнулись, и машина въехала во двор. Андрей увидел бревенчатый двухэтажный дом и беседку под липами: «Бога-ато живут местные коммунисты!»
– Идемте, мои еще завтракают, – бросила Полина и побежала вперед.
Андрей не спеша последовал за ней.
В тени беседки, за сервированным серебряной посудой столом расположились двое – худенькая миловидная женщина и высокий стройный мужчина. Им было за сорок, но он выглядел моложе, энергичнее. «А у папы с Полиной одинаковые глаза – темные, жгучие», – отметил Андрей. Мама выглядела усталой, хотя ее увядшее лицо носило черты былой тонкой красоты.
– Знакомьтесь – Андрей Рябинин, мой приятель! – провозгласила Полина. – А это – Кирилл Петрович и Анастасия Леонидовна, мои папа и мама.
Мама с улыбкой кивнула, отец поднялся и протянул руку:
– Прошу к столу.
– Чаю хотите, Андрей? – спросила Анастасия Леонидовна.
– Хочет, хочет, – опередила деликатный отказ Рябинина Полина. – Умоляю, Андрей, не ломайтесь. Посмотрите, какие вкусные пирожные! Садитесь, я сама налью вам чаю.
Анастасия Леонидовна благодушно наблюдала за хлопотами дочери.
– Полиночка рассказывала мне о вас, Андрей.
Я очень рада, что у нее появляются приятные знакомства. Она, видите ли, девочка замкнутая.
– Интересно, и что вам рассказывали? – Андрей удивленно посмотрел на Полину. Она сморщила ему гримаску и положила на блюдечко кремовое пирожное.
– Поведала, какой вы скромный, – мама, знаете, любит скромных, – Полина уселась в плетеное кресло.
– Полюшка говорила, вы воевали. Наш папа тоже был на фронтах, – поддерживала разговор Анастасия Леонидовна.
– Где приходилось сражаться? – спросил папа.
– В Сибири, в армии Блюхера, – ответил Андрей.
– А-а! – уважительно протянул Кирилл Петрович.
– Да у него орден, папа! Только не рассказывает, за какие подвиги, – вставила Полина.
– Что вы говорите? – удивился Кирилл Петрович. – Очень приятно встретиться с заслуженным человеком. Не знал, что у нас в губернии есть кавалеры ордена Красного Знамени! – он посмотрел на жену, припоминая. – У Багрова – наградная шашка с орденом, у Ворщагина – наган от Реввоенсовета, кто еще?
– У тебя, папа, «маузер» от Троцкого, – добавила Полина.
– Ах да, у меня, – спохватился Кирилл Петрович, – так что вы, молодой человек, единственный кавалер ордена Красного Знамени! Где же вы скрывались до сей поры?
– Товарищ Андрей недавно в городе, он прибыл с Дальнего Востока, – пояснила Полина.
– Вот оно что! – улыбнулся Кирилл Петрович.
– Да, папочка, я больше тебя знаю, – съехидничала Полина и посмотрела на мать. – Представляешь, я знаю больше, чем папа! Жуть!
Анастасия Леонидовна вздохнула:
– Думаю, это ненадолго, доченька.
– Чем, простите, изволите заниматься? Где устроились? – расспрашивал гостя Кирилл Петрович.
– Определили начальником цеха на «Ленинец». Осваиваюсь, – рассказывал Андрей. Он уже привык к своей обязательной повести.
– На «Красный ленинец»? К Трофимову? – переспросил Кирилл Петрович и задумался.
Вдруг он хлопнул себя по лбу, звонко рассмеялся и обратился к дочери:
– Неправда, Полина, знаю я твоего друга! – Он повернулся к Рябинину: – Это вы устроили знаменитую разгрузку дров в порту?
– Не дров, а пиломатериала, – осторожно поправил Андрей.
Полина оживилась:
– Ну-ка, ну-ка! Что за «знаменитая разгрузка»? Папа, расскажи!
Кирилл Петрович, прищурившись, смотрел на Андрея:
– Это только с его позволения можно сделать.
