Банда Гимназиста

успел.

Георгий повернулся к Андрею и шутливо подмигнул:

– Вот если бы я, как товарищ комэск, служил на китайской границе, так уж сумел бы найти лазейку. Верно?

– Да, – кивнул Рябинин. – Там я все тропы знал, хоть армию мог провести.

– Вот видишь! А мы – люди в этом не сведущие, боялись просчитаться.

– Не беда, – Андрей невесело улыбнулся. – Банде Гимназиста и без того неплохо живется. Кстати, ты как-то сказал, что собираешься переехать в другой город!

Старицкий вздохнул:

– Была мысль выйти на свет, покончить с лихим промыслом…– Его лицо скривилось. – Хотел обосноваться по-человечески, дела вести честным образом… Только вот не верю я большевикам. Упрямо ворчат по углам «стойкие партийцы», что нэп – «отступление». А отступать коммунисты ох как не любят! Рано или поздно начнется их победоносное наступление!.. Кто знает, как получится?..

В голове у Андрея мелькнула неожиданная догадка.

– Скажи честно: дерзкий налет на Госбанк – это часть продуманного плана, способ разделаться с такими махровыми уголовниками, как Фрол? – в упор спросил Рябинин.

– А как же иначе? – Георгий рассмеялся. – Это была игра по-крупному, ход ва-банк. Или легавым пришлось бы уложить всех нас, пусть даже и меня, или – фортуна склонялась в мою сторону. В новой жизни, жизни честных обывателей, нет места для таких, как Фрол и Агранович.

Федька никогда бы не смог зарабатывать деньги честным трудом, со временем он вновь стал бы налетчиком. А Яшка – и того хуже. Задолго до нападения на Госбанк Фрол получил приказ прикончить Аграновича; не зацепи ты Федьку – пришлось бы его убирать мне.

– Вот, значит, как решил «высший судия» – Гимназист! – покачал головой Андрей.

– Зря смеешься. Кем и где были бы эти «видные жиганы», не будь меня? Давным-давно гнили бы в тюрьме или в могиле. Не забывай, что только благодаря моему уму, воле, осторожности шайка пятый год жирует, покупает себе лучшие гардеробы и баб, каждое лето нежится на курортах. Я сломал их разнузданную лихость железной дисциплиной, воровское легкомыслие – продуманной конспирацией. Я создал организацию, каких мало осталось в России!

– Уголовную организацию! – уточнил Рябинин. – Банду, промышлявшую грабежом, разбоем, темными махинациями и убийством. Почетно для дворянина!

– Как и то, что потомственные дворяне лижут сапоги гепеушникам, убийцам своих отцов, – жестко парировал Георгий.

– Не смей! – грозно прикрикнул Андрей. —

И давай-ка оставим этот спор.

– Хорошо, – Старицкий пожал плечами. —

А только, хочешь, обижайся, хочешь нет, но придется согласиться, что мы живем в непростые времена, двуличные. Не мы одни скрываемся за масками, обращаем одно лицо к людям, а другое внутрь себя, – все кругом лгут! Большевики – от желания сохранить и укрепить власть, остальные – от страха или ради корысти. Это время лицемеров, время Януса.

– Насчет Януса ты прав, – Андрей нахмурился. – Однако не забывай: Янус – бог всякого начала; одно его лицо обращено в прошлое, другое – в будущее.

Ему вспомнилось, как в раннем детстве он случайно наблюдал избиение строптивой собаки. Хозяин обучал ее командам, а пес упрямился и с жалобным воем сносил удары сыромятного поводка. Маленький Миша зажмурил глаза и наугад побежал по аллее. Вот и сейчас ему захотелось закрыть глаза и не видеть окружающего, забыть неприятный и мучительный разговор.

Рябинин отмахнулся от гнетущих мыслей, поднялся и пошел к воде. Он с шумом умылся, отплевываясь и фыркая, затем причесался и вернулся к Старицкому.

Георгий же старался понять, отчего на душе его стало вдруг легко и спокойно. Захотелось выпить клюквенного киселя с пирогом или, на худой конец, похлебать постной окрошки.

– Так как же мы поступим, Миша? – искоса глядя на Андрея, спросил Георгий.

– А никак, – вздохнул Рябинин. – Пусть все останется как есть. С одним условием, на котором я буду настаивать.

– Изволь.

– Ты должен распустить свою шайку, но при этом остаться в городе. Как поступить с подручными, решай сам. Только чтоб о банде Гимназиста никто больше не слышал. А там – посмотрим.

– Договорились, – вставая с земли, кивнул Старицкий.

Он заглянул Андрею в глаза:

– А что будет с нами, Миша?

Рябинин коротко обнял Георгия и, с трудом преодолевая подкативший к горлу комок, прошептал:

– Не знаю, Жорка… Прости меня… За то, что не сдержался и завел этот… никому не нужный разговор…

Старицкий уткнулся в плечо друга и отрывисто бросил:

– Ты меня прости… За все.

Андрей почувствовал, что еще мгновение, и его нервы не выдержат. Он оттолкнул Георгия и быстро пошел к поселку.

– Куда же ты? – крикнул ему вслед Старицкий.

– В город. Доберусь поездом, – не оборачиваясь, отозвался Рябинин. – Не провожай меня.

,

Примечания

1

Че­к­ва­лап – Чрез­вы­чай­ная ко­мис­сия по за­го­тов­ке ва­ле­нок и лап­тей.

2

Чу­со­сна­барм – Чрез­вы­чай­ное управ­ле­ние по снаб­же­нию ар­мии.

3

РККА – Ра­бо­че-Кре­сть­ян­ская Крас­ная ар­мия.

4

ПО – Пограничная охрана.

5

Абротник (жарг.) – конокрад.

6

Ти­тул А. В. Кол­ча­ка.

7

Ми­зер­кор­дия (misercordia) – один из сим­во­лов ры­цар­ской чес­ти, уз­кий длин­ный кин­жал, ко­то­рым до­би­ва­ли ра­не­ных, не да­вая им по­пасть в плен.

8

Так в Си­би­ри на­зы­ва­ют ва­лен­ки.

9

Рен­цель (жарг.) – дам­ская су­моч­ка.

10

Жел­тиз­на (жарг.) – зо­ло­то.

11

Скря­га, или ас­мо­дей (жарг.) – ху­ли­ган.

12

Шма­ра (жарг.) – жен­щи­на.

13

Ме­рин (жарг.) – ра­бо­тя­га, ра­бо­чий че­ло­век.

14

Па­ря (диа­лектн.) – па­рень.

15

Шпа­лер (жарг.) – пис­то­лет, ре­воль­вер.