– Может, поручить это кому-нибудь другому?
Взгляд голубых глаз внимательно изучил ее и скользнул на Форда.
– Тебе делать нечего, Уайман. Пообщаешься с «бомбой»?
– С удовольствием.
– Не важно, о чем у нее спрашивать. Главное, чтобы программа работала на полную катушку и Рей было легче напасть на ее след. Замысловатые и длинные вопросы не задавай, ограничивайся короткими. Кейт, если Уайман замешкается или не сможет придумать следующий вопрос, будь готова прийти ему на помощь. Нельзя терять ни секунды.
Кейт поднялась, уступая место Форду. Он прикоснулся к ее плечу, наклонился, будто рассматривая экран, и легонько сжал ей руку.
– Привет.
– Привет. – Кейт в нерешительности помолчала и тихо произнесла: – Пообещай мне, Уайман, что… что бы ни случилось сегодня ночью, мы попробуем еще раз… Ты и я. Скажи, что вчерашнее… было не просто так. – Пытаясь скрыть запылавшие щеки, она низко наклонила голову, и ей на лицо упали пряди волос.
Форд снова сжал ее руку.
– Обещаю.
Хазелиус обсудил массу вопросов с членами команды, вернулся на командирское место и обвел коллег внимательным взглядом своих магических глаз.
– Я уже не раз говорил об этом, но повторю еще раз – мы входим в неизвестные воды. Не стану вас обманывать: это опасно, но другого выхода у нас нет. Мы приперты к стенке. Давайте отыщем проклятую «логическую бомбу» и уничтожим ее. Сегодня.
Последовало продолжительное молчание, разбавляемое лишь пением машины.
– На несколько часов мы отключим все связи с внешним миром, – добавил Хазелиус, глядя то на одного, то на другого ученого. – Вопросы есть?
– Да, – сказала Жюли Тибодо. Ее лицо поблескивало от пота, глаза, обведенные темными кругами, казались бездонными дырами, волосы спутались и болтались веревками.
Хазелиус посмотрел на нее:
– Да?
– Я… – Голос Тибодо стих.
Хазелиус, терпеливо ожидая, шевельнул бровью. Тибодо отодвинула стул, поднялась на ноги, споткнулась о задравшийся угол ковра и чуть не упала.
– Послушайте, это же безумие, – громко произнесла она. – У нас неисправен один из магнитов, барахлит компьютер, в нем чертова хакерская программа, и при всем при этом мы собираемся вкачивать в машину такое количество энергии! Того и гляди, взорвется вся гора. Я выхожу из игры.
Хазелиус бросил быстрый взгляд на Уордлоу и вновь посмотрел на Тибодо:
– Слишком поздно, Жюли.
– Что значит «поздно»?! – воскликнула она. – Я ухожу.
– Дверь в Бункер закрыта и опечатана. Ты же знаешь здешние правила.
– Глупости! Форд ведь как-то прошел!
– С ним мы договорились заранее. В общем, до рассвета отсюда не выйдет никто, даже я. Это предусмотрено системой безопасности.
– Вздор! А вдруг вспыхнет пожар или приключится другое несчастье? – Тибодо дрожала всем телом, но вызывающе глядела Хазелиусу в глаза.
– Коды известны единственному человеку – Тони. Открыть дверь в случае пожара или аварии может только он. Тони?
– Выходить запрещено, – бесстрастно произнес Уордлоу.
– Меня это не устраивает! – вновь повысила голос Тибодо.
– Увы, таковы правила, и их следует соблюдать, – сказал Хазелиус.
– Тони, я хочу выйти! Слышишь ты или нет? – заверещала Тибодо.
– К сожалению, ничем не могу помочь, – ответил Уордлоу.
Тибодо бросилась к нему. Он глазом не моргнул и ловко перехватил вскинутые кулаки женщины.
– Выпусти меня, сволочь! – Она забилась в истерике.
– Эй, полегче.
– Я не хочу умирать из-за какой-то там машины! – Тибодо обмякла, привалилась к Уордлоу и зарыдала.
Глаза Форда изумленно распахнулись.
– Да выпустите же ее!
Уордлоу окинул его враждебным взглядом.
– Это не предусмотрено протоколом.
– Если она уйдет, опасности не возникнет. Вы только посмотрите на нее! С ней же истерика.
– Правила разработаны не просто так, – процедил Уордлоу. – Во время запуска «Изабеллы» выйти можно лишь в том случае, если возникает угроза для жизни.
Форд повернулся к Хазелиусу:
– Но ведь это неправильно. – Он огляделся по сторонам. – Наверняка со мной многие согласны. – На лицах ученых читалось не согласие, а растерянность и страх. – Нельзя держать ее здесь против воли.
До этой минуты он не осознавал, насколько вся команда подчинена чарам Хазелиуса.
– Кейт? А ты что молчишь? Хоть ты-то понимаешь, что это неверно?
– Уайман, мы все, в том числе и Жюли, ознакомились с правилами и подписались под ними.
Хазелиус кивнул Уордлоу. Разведчик, придерживавший Тибодо, передал ее в руки Хазелиусу. Она попыталась вырваться, но он не позволил ей это сделать и обнял ее – крепко и вместе с тем ласково. Рыдания пошли на спад, превратились во всхлипывания и шмыганья носом. Хазелиус стал почти любовно поглаживать ее по голове. Тибодо прижалась к его груди и заплакала – беззвучно, как ребенок. Он нежно вытирал с ее щек слезинки и все время что-то нашептывал на ухо. Через несколько минут она успокоилась и прошептала:
– Простите.
Хазелиус с чувством провел рукой по ее оплывшей спине, аккуратно расправил неухоженные волосы.
– Ты нужна нам, Жюли. Ты нужна мне. Без тебя нам не обойтись, ты ведь знаешь.
Тибодо снова шмыгнула носом.
– Нервы не выдержали. Простите меня. Такого больше не повторится.
Хазелиус держал ее в объятиях до тех пор, пока она совершенно не пришла в себя. Наконец он разжал руки, и она, глядя в пол, отступила назад.
– Жюли, все будет хорошо, обещаю.
Тибодо кивнула.
Форд, изумленно наблюдавший за происходящим, вдруг заметил устремленный на него печальный, добрый взгляд Хазелиуса.
– Все в порядке, Уайман?
Форд заглянул в голубые глаза и ничего не ответил.
Глава 42
Пастор Расс Эдди сидел в трейлере перед экраном компьютера. Ток-шоу «Америка за круглым столом» только-только подошло к концу. Мозг Эдди пылал, в груди горело, а в ушах все еще звучали слова преподобного Спейтса. Именно он, Рассел Эдди, был тем самым источником, «благочестивым христианином», открывшим тайну «Изабеллы». «Проповедник, такой же как и я», – заявил преподобный Спейтс миллионам зрителей. Это он, Расс Эдди, с Божьей помощью отважился на громадный риск и раздобыл важную информацию. Нет, времена были не обычные. Праведный гнев Господа, со всей его невиданной мощью, уже устремлялся на землю. Безбожников-ученых не спасла бы даже самая высокая гора в мире.
Эдди сидел перед голубым компьютерным экраном и дивился Божьему всемогуществу. Наконец-то он дожил до этих дней и начал понимать, какая роль ему отведена Господом. Все началось со смерти индейца, которого Бог покарал в знак того, что его гнев вот-вот обрушится на безбожников и настанет конец всему.
