«Ибо пришел великий день гнева Его, и кто может устоять?»
Мало-помалу сознание Эдди вернулось в действительность. В бедной спаленке царствовал покой. Казалось, не произошло ничего особенного. Однако все переменилось. Господь явил ему свой великий план. Но что делать дальше? Чего Бог ждал от Эдди теперь?
Знак… Ему непременно подадут знак. Господь покажет, по какому пути двигаться.
Дрожащими от волнения руками Эдди схватил Библию, перевернул ее корешком вниз и не глядя раскрыл. Книга распахнулась ближе к концу. Взгляд Эдди упал на строчку: «И даны были ему уста, говорящие гордо и богохульно…»
По спине пастора побежали мурашки. В этом стихе, как ни в одном другом, ясно и однозначно говорилось об Антихристе.
Вот оно, подтверждение.
Глава 43
Несмотря на истерику Тибодо, очередной запуск показался Форду еще скучнее предыдущего. К десяти часам «Изабелла» работала на мощности девяносто девять с половиной процентов. Все шло по знакомому сценарию: пространственно-временная дыра, странное изображение посередине визуализатора. Машина гудела, а гора вибрировала.
Вот, будто по расписанию, экран погас и на нем появилась первая надпись:
«Мы снова общаемся».
– Давай, Уайман! – воскликнул Хазелиус.
«Расскажи о себе», – напечатал Форд. Кейт за его спиной – он это чувствовал – подалась вперед, следя за его руками.
«Я не могу объяснить тебе, кто я, как и ты не можешь объяснить жуку, кто ты».
– Рей? – позвал Хазелиус. – Как дела?
– Отслеживаю.
«Может, все же попытаешься?» – написал Форд.
«Лучше объясню, почему ты не можешь меня понять».
– Джордж? – осведомился Хазелиус.
– Есть контакт, – ответил Иннс, довольный, что с ним считаются. – Умно, черт возьми. Говорит, что мы ничего не поймем, просто чтобы не вдаваться в подробности и случайно не выдать себя.
«Хорошо», – напечатал Форд.
«Вы живете в мире, ограниченном диаметром Вселенной и планковской длиной».
– Похоже, это программа-робот, – сказал Эдельштайн, просматривая данные на экране. – Она копирует саму себя, появляется в другом месте, уничтожает оригинал и заметает следы.
– Точно, – подтвердила Чен. – Я запустила целую стаю программ-хищников, которые шныряют по «Изабелле» в поисках «логической бомбы».
«Ваш мозг настроен исключительно на управление этим миром, а не на осмысление сути реальности. В процессе эволюционного развития вы обрели способность швырять камни, а не сталкивать друг с другом кварки».
– Вышла на след! – Чен склонилась над столом, как шеф-повар над кастрюлей, не переставая бегать пальцами по клавишам. На четырех экранах проносились цифры кода.
– Главный компьютер отказывает, – ровным голосом сообщил Эдельштайн. – Переключаю управление «Изабеллой» на запасные машины.
«Ваш эволюционный путь привел к чрезвычайно неверному восприятию окружающего мира. Например, вы убеждены, что живете в трехмерном пространстве, где предметы движутся по заранее просчитанным кривым в том, что вы называете временем. Для вас это все – действительность».
– Переключение завершено.
– Отсоедини главный компьютер от сети.
– Подождите! – резко воскликнул Долби. – Мы же так не договаривались.
– Надо убедиться, что программа не в нем. Вытащи вилку из розетки, Алан.
Эдельштайн с холодной улыбкой повернулся к компьютеру.
– Черт возьми! Подождите же!.. – Долби подскочил к нему, но было слишком поздно.
– Готово. – Эдельштайн нажал одну из клавиш.
Половина экранов погасла. Долби стоял, не зная, что делать. Прошло мгновение, другое. «Изабелла» спокойно гудела.
– Все в порядке, – сказал Эдельштайн. – Расслабься, Кен.
Долби окинул его недовольным взглядом и пошел назад к своему блоку.
«Значит, ты считаешь, – напечатал Форд, – что наша действительность – иллюзия?»
«Да. Естественный отбор подарил вам иллюзию: вам кажется, будто вы понимаете, в чем суть реальности. Но это не так. Ведома ли суть реальности жуку? Или шимпанзе? Вы такие же животные. Вы точно так же развиваетесь, производите на свет себе подобных, у вас у всех есть нервная система. Вы отличаетесь от шимпанзе всего лишь двумя сотнями генов. Как при столь ничтожном различии вы намереваетесь постичь тайны Вселенной, если шимпанзе не в состоянии изучить даже свойства песчинки?»
– Нет, честное слово! – вскричала Чен. – Поток информации поступает с места столкновения.
– Это невозможно, – возразил Хазелиус. – Наверняка эта дрянь прячется где-нибудь в детекторе. Перезагрузи процессоры детекторов, каждый по очереди.
– Попробую.
«Если хочешь, чтобы наш разговор принес какую-то пользу, оставь всякую надежду понять меня».
– Опять напускает тумана, – сказал Иннс. – По большому счету ничего конкретного не сказано.
Форд почувствовал нежное прикосновение чьей-то руки к своему плечу.
– Уступишь мне место, на минутку? – попросила Кейт.
Он поднялся со стула.
«Что представляют собой наши иллюзии?» – напечатала она.
«Ваше развитие предполагает, будто мир состоит из отдельных предметов. Но это не так. С самого первого мгновения все на свете – единое целое. То, что вы называете пространством и временем, – всего лишь стихийно возникающие свойства глубинной реальности, в которой нет ничего отдельного: ни времени, ни пространства. Все, что есть, – едино».
«Поясни», – напечатала Кейт.
«Ваша квантовая механика, хоть и ошибочна, свидетельствует о том, что Вселенная – единое целое».
«Ладно, пусть так, – написала Кейт. – Но какое это имеет значение для нашей нынешней жизни?»
«Огромное. Каждый из вас воображает себя индивидуальностью с отдельным уникальным мозгом. Вам кажется, что вы рождаетесь и умираете. Всю свою жизнь вы чувствуете себя одинокими, порой предельно одинокими. Вы боитесь смерти, потому что не желаете терять индивидуальность. Все это – иллюзия. Ты, он, она, все, что вас окружает, одушевленное и неодушевленное, звезды, галактики, пустое пространство между ними – все это не отдельные объекты. Они изначально едины. Рождение и смерть, боль и страдание, любовь и ненависть, добро и зло – все иллюзорно. Это атавизмы эволюционного процесса. На самом деле их нет».
«Значит, это нечто вроде буддизма, где считается, что все – иллюзия?»
«Нет. Реальность – абсолютная истина – существует. Однако если человек хоть раз на нее взглянет, его мозг разрушится».
За спинами Мерсер и Форда внезапно возник Эдельштайн.
– Алан, почему ты оставил пост?.. – начал было Хазелиус.
– Если ты Бог, – произнес Эдельштайн с полуулыбкой на губах, держа руки сцепленными за спиной и глядя на визуализатор, – тогда давай пообщаемся без клавиатуры. Ты должен и так слышать меня.
«Слышу вполне отчетливо», – возник на визуализаторе ответ.
– По-видимому, где-то тут встроен микрофон, – сказал Хазелиус. – Мелисса, займись-ка поисками. Найди его.
– Конечно.
