В половине третьего Бегей взобрался на гору булыжников, поднял к глазам бинокль и взглянул на темный горизонт.
– Вон они. Столпились в травянистой низине, ни живы ни мертвы от страха. – Лошади топтались на одном месте, черными пятнами выделяясь на фоне ночного неба, освещенного красно-оранжевыми языками пламени.
– Пошли заберем их, – сказал Бесенти.
Бегей не тронулся с места. Медленно повернувшись, он посмотрел на восток. Восточной вершины больше не было. На ее месте высились горы камней, мятого металла и горящего угля. По оврагам растекались реки огненной жидкости, похожей на вулканическую лаву. Вся восточная сторона пылала. Огненные языки, вырываясь из провалов и трещин, взмывали в ночное небо. Засохшие кедры и можжевельник полыхали точно рождественские елки. Пожар быстро приближался, хотя ветер и относил огонь в сторону. Время от времени под землей гремели взрывы и наружу выстреливали струи пламени и дыма. Земля то и дело содрогалась, отдельные куски грунта проваливались, и в воздух взмывали тучи черного угольного дыма. Теперь полыхала и долина Накай, и фактория, и дома, и тополиная роща.
До взрыва на горе толпилось не менее тысячи человек. Теперь же, оглядываясь по сторонам, среди огня и дыма Бегей рассмотрел в бинокль лишь нескольких страдальцев. Одни кричали, другие, подобно зомби, безмолвно метались из стороны в сторону. Поток автомобилей, текший вверх по Дагвей, остановился. Огонь добрался до брошенных владельцами машин – взрывались топливные баки.
Уилли покачал головой:
– Нет, ну надо же что устроили! Bilagaana поубивали сами себя!
Они спустились с груды камней. Бегей пошел к лошадям и свистнул Холода. Конь навострил уши и помчался к хозяину. За ним поскакали и все остальные.
– Холод! Хороший мой мальчик!
Похлопывая жеребца по шее, Бегей пристегнул поводья к кольцам трензеля. Лошади, которых успели оседлать, к счастью, не сбросили седел. Бегей расседлал подвернувшуюся лошадь, перекинул седло на спину Холода и запрыгнул на коня. Уилли не стал седлать своего жеребца. Неспешно и осторожно они повели перепуганный табун к Полуночной тропе, что пролегала там, куда еще не добралось пожарище. Перед самым спуском Бесенти, скакавший впереди, приостановился.
– А это еще что?
Бегей догнал его и поднес к глазам бинокль. На песчаной поляне чуть поодаль стояла кружком толпа мужчин, перемазанных угольной пылью с головы до пят, будто только что поднялись из-под земли, чудом избежав завала. В середине круга теснилась группка жалкого вида людей – судя по всему, пленников. До Бегея донеслись издевательские возгласы.
– Похоже, линчевать собрались, – пробормотал Бесенти.
Бегей присмотрелся к пленникам и с ужасом узнал в одной из женщин ученую, которая приезжала его навестить. Кейт Мерсер. Чуть дальше стоял Уайман Форд, поддерживая раненого.
– Что-то мне все это не нравится, – пробормотал Бегей, спрыгивая с коня.
– Куда ты? Надо скорее смываться отсюда!
Бегей привязал Холода к дереву.
– По-моему, им нужна помощь, Уилли.
Уилли Бесенти, сверкнув улыбкой, соскочил с жеребца.
– Что ж! Тогда вперед!
Они подкрались к странному собранию и спрятались за булыжниками. От толпы их отделяло менее сотни футов, но скрывала темень и черная тень. Бегей насчитал двадцать четыре человека, покрытых разводами угольной пыли словно черти из преисподней.
На лице Форда алела кровь. Похоже, его сильно избили. Остальных пленников Бегей не знал, но, судя по лабораторным халатам, догадался, что они тоже ученые, занимавшиеся проектом «Изабелла». Тот, которого поддерживал Форд, стоял на одной ноге, так как вторая была сломана. Толпа улюлюкала и выкрикивала разные издевательства. Наконец на середину поляны вышел главарь. Как только он поднял руки, крики стихли.
Бегей не верил своим глазам. Пастор Эдди из церкви в Блю-Гэпе сильно изменился. Когда-то жалкий полусумасшедший неудачник задаром раздавал старую одежду и задолжал Бегею шестьдесят баксов. Теперь же Эдди держался уверенно и властно. Ему повиновалась толпа.
Не спуская с происходившего глаз, Бегей укрылся за камнями. Бесенти неподвижно лежал рядом.
Эдди поднял руки.
– «И даны были ему уста, говорящие гордо и богохульно!» Друзья христиане! Антихрист просит слова! Послушайте же вместе со мной, сколь богохульны его речи!
Слова Хазелиуса заглушила очередная вереница взрывов. Позади, потрескивая и озаряя все вокруг, продолжал полыхать огонь. Физик громко произнес:
– Пастор Эдди, у меня к вам единственная просьба. Люди, которые стоят возле меня, отнюдь не мои последователи. Со мной можете делать все, что вам угодно, а их отпустите.
– Лжец! – выкрикнул кто-то.
– Богохульник!
Эдди поднял руку, и толпа умолкла.
– Непорочных не существует! – прокричал он. – Все мы грешники перед разгневанным Господом! И будем спасены лишь по его воле.
– Не трогай их, чокнутый кровопийца!
«Шансов на спасение у нас почти нет», – подумал Форд, глядя на воинов Эдди. Хазелиус ослабел, его здоровая нога согнулась в колене.
– Держи его! – проревел Эдди.
Кейт подскочила к Хазелиусу с другой стороны, и они с Фордом выпрямили ученого. Эдди обвел взглядом фанатиков.
– Настал день Божьего гнева! – прокричал он. – Хватайте Антихриста!
Толпа бросилась на Хазелиуса, выхватила его у Кейт и Форда и стала терзать, словно тряпичную куклу. Его колотили палками, пинали, осыпали плевками. Кто-то хлестал физика стеблем кактуса-чолья с острыми как иглы шипами.
– Привяжите его к дереву!
Толпа, словно невиданное столапое чудище, поволокла Хазелиуса к могучему засохшему кедру. Запястье ученого обвязали веревкой, накинули ее на толстую ветку, протянули за стволом и обвязали второе запястье. Хазелиус полувисел-полустоял с раскинутыми руками. Лохмотья одежды еле прикрывали его тело в потеках грязи и крови.
Кейт вырвалась из рук державших ее здоровяков, подскочила к дереву и обняла Хазелиуса. Толпа разразилась злобными криками. Несколько человек оттащили Кейт и швырнули на землю. Человек-пугало с квадратной бородой стал осыпать ее пинками.
– Сволочь! – Форд двинул по челюсти одному из стражников, второго отшвырнул прочь и стал пробираться к Кейт, но его схватили, сбили с ног и пустились обрабатывать кулаками и дубинками. Наполовину лишившись чувств, он плохо понимал, что происходит.
Где-то сбоку взревел мотоцикл. Внезапно мотор умолк и чей-то глубокий голос воскликнул:
– Здравствуйте, братья христиане!
– Доук! – загомонила толпа. – Здесь Доук!
– Доук! Доук!
Толпа расступилась, давая дорогу человеку-великану с загорелыми татуированными руками, в джинсовой куртке с оторванными рукавами, с большим металлическим крестом на груди и штурмовой винтовкой за спиной. Его длинные светлые волосы трепал ветер, порожденный пламенем.
Он обнял Эдди.
– Да пребудет с вами Господь!
Разжав объятия, Доук повернулся к остальным. Его простая манера держаться и необыкновенное обаяние прекрасно дополняли аскетическую суровость Эдди. Загадочно улыбнувшись, Доук достал из сумки бутылку, наполненную прозрачной жидкостью, откупорил ее, выбросил пробку, вставил в горлышко кусок
