менее чем полчаса назад. Золотое колечко, сияющее на пальце, лишний раз напоминало ей о безнадежности положения, и она проворно отдернула руку.
Чейз повернул ее лицо к себе и немного поднял вверх подбородок.
– Не смотри так хмуро, – проворчал он. – Мы с тобой женаты! – И, поднеся палец к ее губам, он мягко, но непреклонно добавил: – На этот раз ты не убежишь. Вот почему я здесь.
– А я думала тебе надо работать, – сказала Глория, наконец-то собравшись с мыслями.
– Верно, но сначала – твой паспорт.
– Мой паспорт?..
– Да, его не было в отеле, а он мне нужен.
Она покосилась на туалетный столик, где лежала сумочка, и Чейз, перехватив ее взгляд, быстро поднял ее и открыл.
Вид Чейза беззастенчиво роющегося у нее в сумочке, вызвал в ней бурю негодования.
– Положи на место, черт бы тебя побрал, – потребовала она и шагнула вперед, протягивая руку. – Ты не имеешь права рыться в моих вещах!
Она подпрыгнула, пытаясь выхватить сумочку из поднятой руки Чейза, но лишь потеряла равновесие и упала прямо ему на грудь. Он обнял ее за талию, сумочка упала на пол, но Глория успела заметить, что ее паспорт крепко зажат в другой руке, вне пределов ее досягаемости.
– Ну, ну, Глория, не горячись.
– Отдай! – Она тщетно пыталась дотянуться до его руки и чуть не упала, когда Чейз резко отпустил ее. Его темные от гнева глаза пронзали ее насквозь.
– Вот ты как сделала, я должен был это предвидеть, – жестко сказал он, следы невинной шутки тут же исчезли. – Мисс Глория Глас. – Он прочел ее имя так, будто это было какое-то неприличное слово. – Ты даже не думала его менять!
Глория хотела возразить ему, но Чейз так взглянул на нее, что ей показалось, будто он с трудом сдерживается, чтобы не ударить ее. Она не понимала, в чем дело, но, повинуясь инстинкту самосохранения, попятилась, пока не уперлась в стену.
Чейз надвигался на нее. Его тело было напряжено, как пружина, черты лица искажены злобой. Он жестко схватил ее за плечи и сильно притянул к себе.
– Боже мой, как же ты ловко все спланировала, – прошипел он ей в лицо. Он внимательно изучал ее гладкий лоб, изящно изогнутые брови, нежные очертания щек.
Глория нервно облизала пересохшие губы, ее сердце сильно колотилось. Наконец он прервал гнетущее молчание.
– Глядя на тебя, подумаешь, что ты – сама невинность, но сколько коварства и хитрости скрыто за этим красивым взглядом!
Чейз покачал головой, его руки безвольно опустились.
– Это слишком – начала было Глория, но, заглянув в глаза Чейзу, в испуге остановилась, и ей показалось, что у нее кровь в жилах застыла.
– Да, ты не зря испугалась, Глория, но в данный момент я просто не в состоянии дотронуться до тебя, а не то задушил бы. – И, стремительно повернувшись, он бросился вон из комнаты.
После его ухода Глория долго еще стояла, прислонившись к стене, не в силах сдвинуться с места. Она никогда в жизни не видела Чейза в таком состоянии, не знала, что он может так ненавидеть. Когда ноги перестали держать, она отошла от стены, но, сделав несколько шагов, рухнула в шезлонг.
Что там говорил Чейз, будто она все спланировала? Вместо того чтобы читать проповеди относительно паспорта, ему следовало бы поблагодарить ее за то, что она не меняла его. Пять лет назад это позволило Глории уйти, оставив Чейзу и его любовнице свой старый дом и вообще развязав им руки. Парень, видно, немного не в себе.
И что до коварного плана, так это вообще смешно. Глория никогда ничего не планировала в своей жизни. Она допускала, что это ее недостаток, но бороться с ним была не в силах. Ей была свойственна импульсивность, она и замуж вышла стремительно. И потом, мгновенно приняв решение, она пять лет назад покинула Англию. А может, надо было остаться и бороться, и теперь она уже давно была бы свободной, а не пойманной в капкан кошмарного брака, где партнеры не переваривали друг друга.
Чейз обвинил ее в коварстве. Что за насмешка? Если кто и был коварен, так только сам Чейз. Он женился на ней из-за поместья, которое превратил потом в отель. Сейчас наверняка доходы от него превышают долги отца, которые Чейзу пришлось заплатить. По ошибке сделал ее беременной, так как не хотел появления на свет их ребенка. При воспоминании об этом слезы покатились по ее щекам. Пять лет назад, в это самое время, Глория одиноко лежала на больничной койке после выкидыша, а Чейз с какими-то жалкими отговорками явился только на следующий день. Сейчас он снова возник на ее жизненном пути, словно она была чем-то обязана ему. Господи! Почему так тяжело, подумала Глория.
Съежившись в шезлонге, она почувствовала себя страшно беззащитной в этой безысходной для нее ситуации.
7
Глория с глухим стуком упала на пол. Она открыла глаза и в первое мгновение не поняла, где находится. Борясь с тем, что показалось ей смирительной рубахой, а на самом деле было простыней, она села на полу, скрестив ноги и оглядываясь вокруг, в то время как утренние события оживали в памяти. Вздохнув и потирая локоть, ушибленный о твердый изогнутый подлокотник шезлонга, она уныло подумала, что кто-то, должно быть, заходил в комнату и прикрыл ее простыней. Вряд ли это следовало делать – было жарко, и теперь ей очень хотелось освежиться. Она взглянула на часы и потрясенная вскочила на ноги. Было почти четыре. Чейз говорил, что ленч – в час.
Гордо подняв голову, она направилась к двери около туалетного столика. Она пропустила ленч – ну и черт с ним! Не убьет же ее Чейз за это, а ей было совершенно необходимо найти хотя бы душ. Открыв
