— Смотря для кого, сударь, — Дик подавил кашель. — Например, смогли бы вы сделать эти шесть шагов на руках? Я бы смог. Сога не станут с вами разговаривать — но почему бы им не вступить в переговоры со мной?

— Потому что ты никто.

— Да, сэр. Я никто. И никому не нужен. Поэтому никто не подумает, что я отстаиваю интересы какого-то одного клана.

— А если у тебя, маленький имперский нахал, ничего не выйдет?

— Вы потеряете человека, который ничего для вас не значит.

— А ну как ты живым попадешь в руки СБ или синоби?

— Я думаю, сударь, — Дик сглотнул, — что если Шнайдер захочет вас в чем-то обвинить и убить, ему для этого не нужен буду я. Вы контролируете космопорт. Чтобы доверить вам такое дело, Шнайдер должен контролировать вас. У него на вас и так что-то есть.

Тут кашель взял свое, и юноше оставалось только распечатать медицинскую салфетку и дышать в нее, пока приступ не закончился.

— Что ж, — прищурился комендант. — Попробуй… брат смерти.

— К… как вы меня назвали? — Дик выпрямился.

— Разве это не твои слова — что смерть твоя сестра и все такое? Вроде бы ты сказал именно это в «Морской звезде». Или слухи, как обычно, врут?

— Это… меня неправильно поняли, — справа удивленно смотрел Торвальд, слева таращился господин Занда. — Да, христианин может сказать, что смерть — его сестра, потому что…

— Неважно, — отмахнулся комендант. — Если она твоя сестра, то ты — ее брат, таковы законы логики. Брат смерти, Апостол крыс, имперский синоби — кем бы ты ни был, сделай то, что обещал. Если Сога прекратят нападать на мои навеги, я помогу тебе… чуть подольше не встречаться с сестрой.

После этой встречи Дику выправили фальшивое удостоверение личности и пропуск в порт, так что на «Фаэтон» он возвращался уже не под юбками госпожи Элайны. Официально его назначили помощником эколога по технической части. В обязанности эколога входило наблюдение за экосистемой моря, а в обязанности техника-помощника — обслуживание ботов наблюдения.

Дик полагал, что теперь-то ему не нужно будет жить в доме госпожи Элайны, но ошибся. Торвальд, опасаясь еще одного обыска на навегах, оставил его при себе — только перевел из гардеробной в свободную комнату для слуг. В тот же день Дик получил подержанный сантор и несколько патронов памяти с техническими описаниями наблюдательных ботов. Этого ему хватило на все три дня до отхода навег. Неприятных столкновений с госпожой Элайной больше не было — но Дик так и не смог вызвать в себе хоть какой-то приязни к Торвальду. Помимо благодарности, не получалось ничего. А нужно было нечто большее, очень было нужно, потому что предстоял нелегкий разговор.

Конечно, его можно было и не начинать прямо сейчас… Отложить на завтра. На послезавтра. На когда угодно…

Дик тихо вздохнул и поднялся по трапу.

— Отчего не спишь? — спросил Торвальд.

— Мне трудно, — честно признался юноша. — Когда кругом…

Мужчины…

— люди, я… как будто опять на пиратском корабле. Душно, и…

Страшно…

— …душно.

— К сожалению, я не могу предложить тебе отдельную каюту. Как и себе.

Дик посмотрел на него и не увидел никаких признаков насмешки в лице. Только подлинное сочувствие.

— Я тебя понимаю. У меня те же проблемы. У большинства.

Дик знал, что большинство на навегах — и вообще в «колонии прокаженных» — составляют офицеры в чине не ниже капитан-лейтенанта или полковника. Простых военных не тащили на Картаго. Такие, как Грегор, были скорей исключением — «Сокол» попался уже под самый конец войны, когда пленных девать было больше некуда…

Да, эти люди привыкли к комфорту — хотя бы относительному. Торвальд явно думал, что понимает его — но у Дика были немножко другие проблемы, чем у этих офицеров.

— Если бы вы… разрешили мне перебраться в четвертый кубрик, — сказал он.

— К гемам, — Торвальд приподнял брови.

Дик провел рукой по глазам. Торвальд опять понял его неправильно, но… лучше уж так.

— Я ведь работаю с ними. Чиню боты в цеху… вообще… Сэр, я…

Смертельно устал проповедовать…

— Я бы там просто лучше спал. Они не такие… шумные, и…

И что бы ты ни утверждал, ты не воспринимаешь их как полноценных мужчин…

— И я привык к ним, — сказал он с гораздо большим напором, чем хотел.

— Ричард… Или тебя лучше называть Кайзер? Нет? Хорошо, Ричард… Я должен быть откровенным — мне совершенно не хочется получить приговор за этологическую диверсию.

— Да, я понимаю… сэр, мы должны были давно поговорить, и именно об этом. То, что я предложил господину Сейта… оно совершенно невозможно без этой… этологической диверсии. Хартия с домом Сога, если она состоится, должна включать пункт о признании гемов людьми. Иначе это будет просто еще одна грязная перепродажа.

— Я понимаю. Но эта хартия еще не состоялась. И если ты начнешь проповедовать здесь…

— Я уже проповедую здесь, — сказал Дик.

Торвальд поднял глаза к пасмурному небу.

— Ну я же просил, — просочилось у него сквозь зубы.

— Вы меня не дослушали, сэр. Вы тоже проповедуете, и все здесь. Мы живем с ними рядом, они смотрят на нас, слушают нас… Они похожи на детей, это правда — но дети не глухие. И не тупые. Они очень многое понимают. И если кто-то работает рядом с ними… Они ведь не могут не видеть, кто и как к ним относится.

— Разве мы относимся к ним хуже, чем вавилоняне? — удивился Торвальд.

— Мы иначе относимся, сэр, вот в чем дело. Мы не можем относиться как вавилоняне, у нас другое воспитание. Мы к ним относимся как не пойми кто. Христианского отношения себе не разрешаем, вавилонского не умеем, а они… они непривычны к такому. И мы тоже. Сэр, какая бы это ни была идея, купить рабов на навегу — она обернется скверно для имперцев прежде всего. Мы должны… разрешить себе быть христианами. Иначе мы станем чем-то много хуже вавилонян. Приговора за этологическую диверсию нужно было бояться раньше. Нужно было не набирать гемов в экипаж. А теперь уж поздно. Я не благовествую им словами, но я… отношусь к ним как должен относиться, и иначе не могу. Этологиеская диверсия будет по-всякому, вы можете только решить, кого подрывать: гемов или своих людей.

Торвальд смотрел ему в глаза все время этого монолога, потом сказал:

— Поднимается ветер. Не хотелось бы его перекрикивать. Пойдем внутрь.

В капитанской каюте он заварил кофе, плеснул в чашки немного синтетического бренди.

Незнакомый сладко-горький запах был как смешанное чувство радости и грусти.

— Это была плохая идея, — согласился Торвальд, грея ладони о свою чашку. — Но другого выхода не осталось. Набрать людей-вавилонян означало повести их на верную гибель. А имперцы со мной идти не хотят. В прошлый раз я потерял корабль и людей. Хельга не замедлила воспользоваться случаем и раздуть этот страх и ненависть ко мне. Теперь я в общих глазах едва ли не больший мерзавец, чем Дельгадо. Почему ты не пьешь?

— Спасибо, сэр, — Дик ради приличия глотнул.

— Так что ты предлагаешь?

— Я всего лишь прошу, чтобы мне разрешили спать в четвертом кубрике.

— Мне нетрудно разрешить, но чего ты этим добьешься?

— Я хоть объясню им, что происходит. Они… теряются, сэр.

Вы читаете Мятежный дом
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату