занятия милой сердцу чепухой, вроде плетения браслетов и поясов — а утомительного безделья, когда главное занятие — удерживаться на койке. Дик рассчитывал выспаться наконец — но проспал по- человечески часа четыре, не больше. Все остальное время его то и дело вытряхивало из сна, когда навегу особо удачно подкидывало на волне. Днем было ничуть не лучше: гемы, соседи по кубрику, маялись от лютой качки. Все они были захвачены рейдерами где-то на других планетах, все были созданиями безнадежно сухопутными — и даже поражающая непривычного человека самодисциплина не могла помочь им справиться с дурнотой. Дик переносил болтанку ненамного лучше, но — пилотские ли способности тому причиной или что иное — его хотя бы не рвало. У него еще было достаточно сил, чтобы читать взятые у Рокс заметки по истории Картаго. Это было интересное чтение.
…Тайрос, прежняя столица Дома, хотя и насчитывал более пятисот тысяч человек постоянного населения, по сути дела и планетой-то не был. Безжизненный спутник Тиамат, газового гиганта в системе Мелькарта, Тайрос представлял собой ледяную комету около девятнадцати тысяч метров длиной и одиннадцати тысяч — в поперечнике. Лед был причудливой смесью разных газов, но преобладали кислород и водород.
Сначала вольные торговцы и пираты просто пополняли здесь запасы воды и воздуха. После нескольких попыток отдельных капитанов наложить на Тайрос лапу, самые умные (то есть, выжившие) заключили «ледяное перемирие» и составили хартию, по которой Тайрос не может находиться ни в чьей полной собственности, а должен принадлежать «Ледяному Братству». Корабли проигравших, вплавленные в лед, послужили основой базы. Несколько десятилетий спустя постаревшие пираты осели там, промышляя добычей воды и воздуха для проходящих кораблей.
Хартия «Ледяного Братства» была первым законом дома Рива. Капитан Дэвин, капитан Сонг, коммодор Кордо, капитан Вара, капитан Сейта, коммодор Гетц, адмирал Рива и адмирал Бон, творцы Хартии, положили начало пиратской аристократии Рива.
Дик не особенно вдавался в подробности «ледяного» периода. Ему довольно было знать, что потомки адмирала Рива сумели навязать всем остальным кланам свое господство — после чего «Ледяное братство» превратилось в «дом Рива», хотя остальной Вавилон не собирался признавать Домом сборище наемников и бандитов. Гегемония Рива, стоявшая на терроре, продержалась недолго — заручившись поддержкой новичков, Вара, Сейта, Сатоми и Гетц свергли Рива и убили всех мужчин клана. Однако имя Рива оставили — в назидание потомкам. То ли потомки прониклись, то ли еще по какой-то причине — но террор не стал в доме Рива популярным методом правления. За всю историю только два или три тайсёгуна попытались к нему прибегнуть, и оба не протянули дольше трех лет.
На первый взгляд существование дома Рива казалось парадоксальным и даже невозможным. «Ледяное братство» притягивало сорвиголов, отщепенцев, нарушителей закона и из Империи, и из Вавилона, и из неприсоединившихся миров. Внутренняя вражда, вендетты и дуэли были постоянным фоном, на котором разворачивалась история противоборства и союзничества самых сильных кланов.
Господин Бадрис откровенно недоумевал по этому поводу — но Дик, будучи космоходом, понимал, в чем дело. Жизнь на кораблях такова, что или ты способен ради общего дела мириться со своим злейшим врагом хотя бы на время — или списывайся на планету и в пространство больше не ходи. Вся вражда остается внизу. Спустился на планету — можешь собачиться с кем хочешь, драться и резаться насмерть — но вверху изволь подставлять ему плечо, как он — тебе.
Среди левиафаннеров этот неписаный кодекс блюли свято, и его нарушитель мог очень легко прогуляться из шлюза без скафандра. В этом смысле различие между космоходами и планетниками было сильней, чем любые другие различия между культурами, политическими партиями и социальными стратами.
Поэтому вендетты и дуэли, терзавшие Рива непрестанно, прекращались чудесным образом, как только перед Домом вставала внешняя угроза. Рива не устояли бы — не начни сопредельные доминионы Империи и Высокие дома Вавилона, устраивать против «Ледяного Братства» военные экспедиции. Вольным торговцам и пиратам пришлось сплотиться, избрать из своей среды военачальника-тайсё и дать организованный отпор.
Не будь между Доминионами и Домами постоянно тлеющей вражды — сопротивление закончилось бы поражением Братства. Но Отрани, ближайший и самый сильный имперский Доминион, не мог устоять перед искушением снять сливки с войны Рива и Дома Акари. Акари, в свою очередь, поддерживали Рива, если уж слишком широко разевал рот Отрани. Так на тайсё были возложены не только полководческие, но и дипломатические функции — и несколько новых хартий давали ему полномочия главы государства. Эти полномочия делились между тайсё и женщиной из его клана, на которую возлагались обязанности управлять станцией-крепостью Тайрос в отсутствие тайсё и основной части флота.
Необходимость в десантных операциях на Фарне обусловила создание армии. К титулу тайсё присоединился слог-иероглиф «гун» — «войско». Ледяное Братство, основанное восемьдесят шесть лет назад, превратилось в государство…
Дик уже дошел до возникновения клана синоби, когда по внутренней связи его попросили подойти в кают-компанию.
— Добрый вечер… — Дик несколько опешил, войдя в помещение. Он думал, что зовет Торвальд — но тут были все высшие офицеры «Фафнира», одиннадцать человек. То есть, все навегарес в звании не ниже капитана третьего ранга. Петер, капитан-лейтенант, в это избранное общество не попал. Господин Бадрис — тоже. Только имперцы. И только те, кто, по идее, знал, что за новый человек у них в экипаже. Хотя Дик подозревал, что догадывались все.
Дик почувствовал себя как перед «Бессмертными». Хотелось вытянуться по струнке и отсалютовать хотя бы по-синдэновски, рука к сердцу.
— Садись, — велел Торвальд. Точнее, поправил себя Дик, контр-адмирал Нордстрем.
Разрешение было весьма своевременным — пол снова качнулся и Дика повело на стену. Не заставляя просить себя дважды, он откинул ближайшее сиденье, упал на него и пристегнулся.
— Скажите, юноша, — начальник поста связи капитан второго ранга Кьелл Холмберг меланхолично подпер щеку ладонью, — не доводилось ли вам творить чудес? Например, бывать в двух местах одновременно?
— Нет, сэр, — уверенно ответил Дик. Чего-чего, а бывать в двух местах сразу — этого с ним не бывало.
— Гляньте сюда, — Холмберг протянул Дику визор своего сантора. — Это последние новости из Пещер Диса.
Дик надел визор и начал читать, и с каждой фразой у него усиливалась морская болезнь.
В Пещерах Диса несколько часов назад нашли человека, убитого флордом. Убитого… так, как Дик убивал в логове «Драконьего цветка». В мертвеце опознали Джана Синту по прозвищу «Хорицу», человека «свободной профессии», а по-простому — наемного убийцу. Этот факт вкупе со способом убийства привел тамошних сетевых сплетников к выводу… к совершенно понятному выводу. Официальная новость уже была обвешана целой гирляндой комментариев. Уроды, стонал про себя Дик. Никакой я не «ангел мести» и не «имперский рыцарь». И не «полоумный фанатик». Да меня там вообще не было!
— И… что? — осторожно спросил он, снимая визор. Не желал он читать до конца эту муть. — Меня же там не было. Вы же знаете.
— Мы знаем, — кивнул Торвальд. — Ты дочитал до призывов объявить награду за твою голову?
Дик только кивнул в ответ.
— Она объявлена. Но это сделал не Шнайдер. Андраш Каллиге, глава Братства, предлагает пять тысяч дрейков.
— Всего-то? — Дик фыркнул. — Надо зарезать еще парочку пиратов. А то на люди показаться неловко.
Офицеры переглянулись.
— Видаль? — капитан первого ранга Орьял Лапидот говорил с самым густым парцефальским акцентом. — Какой отважни речь! Но хотель би услишать и умни речь.
— Рейдеры думают, что я в Пещерах, — продолжал Дик. — Это хорошо. Плохо то, что я, кажется, знаю, кто оставил в Пещерах этот след. И значит, этот человек точно знает, что там меня нет и быть не может. Значит, он скоро вычислит, где я могу быть. Мне нужно как можно скорее попасть на Биакко. Или, в крайнем
