КАК-ТО ИНАЧЕ
Владимир Березин
ПУТЕШЕСТВИЕ ЗА ЗОЛОТЫМ СРУНОМ
Приступая к нему с упованьем…
Началась эта история с того, что ко мне пришел старый друг, Боцман Наливайко.
Он явился как всегда без предупреждения, сразу наполнив дом запахами настоящего морского волка. Это был крепких дух трубочного табака «Казбек», кубинского рома, водорослей и тины.
Боцман Наливайко бесцеремонно прошёлся по комнатам, поковырял оконную замазку и сел на мой письменный стол. Поднялось облако пыли, разлетелись рукописи и рухнули на пол книги.
— Что это ты читаешь? — спросил он меня.
— Читаю замечательную книгу 'Детские губы багрового внука', — отвечал я ему.
— Всё это чепуха. Тебе следует ждать гостей, — назидательно сказал старый Боцман.
И правда, в дверь тут же позвонили.
На пороге стоял молодой человек с подозрительной трубой. Кроме трубы, в его руках была огромная шляпа с обвисшими широкими полями.
— Кондратий Рылеев, — представился он. — Однофамилец.
Под мышкой он держал умную книжку Карла Шмидта 'Планетарная напряженность между Востоком и Западом и противостояние Земли и моря'.
Я понял, что ветер странствий подул в мои паруса. Вместо того, чтобы напрашиваться на рыбалку к критику Баритонскому, или униженно клянчить женской непродажной любви, можно просто отправиться в Путь и Шествие. Мальчишеская дружба неразменна, и всё такое. Ещё я понял, что пришла пора искать сокровища и вешать мерзавцев на реях.
— Нет, — заявил Боцман Наливайко. — Мы отправимся за Золотым Сруном.
Мы пройдём через моря и океаны и Золотой Срун, что сидит в горах Ставриды исполнит наше желание.
— Я дико извиняюсь, — перебил его Рылеев, — одно?
— Что?
— Одно желание? На всех?
— Нет, каждому.
— Это меняет дело.
Мне-то, собственно, было всё равно. Меня манил ветер странствий.
Но Боцман Наливайко достал из-за обшлага старинный пергамент и сказал:
— Ну, если ты согласен, нужно расписаться. Подпишись под каждым словом. И, обязательно двумя руками.
Подписываясь двумя руками под каждым словом, я испуганно спросил:
— Может, кровью нужно?..
— Кровью не надо, — серьёзно ответил Наливайко. — Всё изгадишь своей кровью, а толку — чуть. Мы лучше споём клятвенную песню.
И мы запели. И я запел со всеми:
Плывем, тум-тум, тум-тум, тум-тум,
За Золотым Сруном
Было понятно, что теперь дело за тем, чтобы найти хорошего капитана.
И мы начали искать капитана.
— Нам нужно искать одноногого капитана, так написано в книге предсказаний.
— А может, нужно искать капитана, которому нужно дать пятнадцать лет? — ехидно спросил Боцман Наливайко.
— Нет, — возразил я. — Нужно искать капитана с грантом. Ну, в худшем случае, с детьми.
Мы долго шатались по улицам, согреваясь ямайским ромом в подъездах. Частые стычки с подъездными пиратами вконец утомили будущий экипаж.
Кондратий Рылеев поднимал нам настроение чтением умной книги вслух.
Он сказал между прочим, что для того, чтобы отправиться в настоящее путешествие, нужно пропить всё — до последнего пенса. Он показал нам последний пенс — его действительно не брали ни в одном кабаке или магазине. Мы пропили уже последние доллары и евро, центы и тугрики, но пенса никто не брал.
Не попадался нам и стоящий капитан.
Наконец, уже совершенно отчаявшись, мы обнаружили, что пьём кубинский ром (заменивший нам выпитый ямайский) на чёрной лестнице какого-то дома. Мы занимались этим напротив двери, на которой была нарисована лодка под парусом. В лодке была изображена женщина с огромной грудью и русалочьим хвостом.
Аккуратно поставив недопитую бутылку на лестницу, мы позвонили в звонок. Ответа не было. Тогда Наливайко поднял глаза к потолку и увидел позеленевший колокол. Мы снова подняли бутылку, и, опорожнив её, кинули в колокол.
Бутылка с дребезгом разбилась.
— Эх, пробили мы склянки, — зачарованно произнёс Боцман Наливайко.
Но дверь вдруг отворилась.
На пороге стоял человек, стоявший на одной ноге. Лишь спустя некоторое время мы поняли, в чем дело — у человека был всего один шлёпанец.
