должны оказывать сопротивление противнику до последнего, а потом будь что будет.
В ответ не прозвучало ни слова. Все молчали, осмысливая сказанное. Произнеся эти слова, Шуберт отнимал у каждого последнюю надежду. Оставаться в катакомбах полуразрушенного замка среди трупов и умирающих не хотелось никому, но перечить старшему по званию было невозможно. Только оберштурмфюрер Вурц, как сотрудник СД, теперь уже лишившийся своего командира и начальника, сказал:
— Господин генерал-майор, разрешите оставить вас. У меня и моих людей есть боевая задача. Мы ее выполним. Подполковнику Пешке я подробно рассказал о том, где находится один из наших объектов в Йудиттене. Там вы сможете переждать несколько дней, переодеться в гражданскую одежду, подобрать себе документы. Советую вам пробираться в сторону кладбищ у Луизенвала, потом по канализационному коллектору километра два до самого Йудиттена. Он выходит где-то в районе Йудиттенской кирхи…
— Я знаю. Не будем терять времени. Удачи вам, Вурц!
Они так же молча, как несколько минут назад, прошли через ряд комнат, занятых лазаретом, пожали друг другу руки и, выйдя во двор, перебежками направились в разные стороны: Вурц и еще один сотрудник СД метнулись в сторону башни Хабертурм, а генерал-майор Шуберт и другие офицеры прежним путем стали пробираться в северное крыло замка, где всем распоряжался майор Фойгт. Казалось, что обстрел за это время немного утих, но еще слышался вой самолетов, которые теперь безраздельно господствовали в небе, сбрасывая бомбы на дымящиеся кварталы и поливая пулеметным дождем оставшиеся очаги сопротивления немецких войск.
Как только за оберфюрером, его адъютантом и Готцелем закрылась стальная дверь и они очутились одни в наклонном туннеле, Бёме отчетливо произнес:
— Подождем десять минут, и, Зигфрид, давайте!
— Господин оберфюрер, нам надо отойти хотя бы метров на двадцать.
— Пошли!
Готцель и адъютант оберфюрера Отто светили своими фонарями, а Бёме, придерживаясь рукой за шершавую кирпичную стену и стараясь не споткнуться, медленно продвигался по туннелю. Он был довольно тесным, около полутора метров в ширину и не более двух метров в высоту. Сложенный из старинного красного кирпича, с полукруглым сводом, с нишами и узкими кельями-комнатами, попадающимися то справа, то слева, он возвращал во времена Средневековья, когда подобными ходами пользовались рыцари Тевтонского ордена. Сюда не доносилось ни звука, лишь изредка стены подземного туннеля как бы слегка вибрировали. Наверное, в это время где-то там, над толщей земли и обломков зданий разрывался снаряд или мина, а может быть рушились под бомбами стены стоящих наверху домов.
Добравшись до того места, где подземный ход едва заметно изгибался в левую сторону, Готцель пригласил своих спутников спрятаться в небольшой нише в стене. Затем в темноте рукой нащупал среди кирпичной кладки маленькую металлическую дверцу, приоткрыл ее и, запустив куда-то внутрь руку, громко сказал:
— Внимание! Взрываю!
Сразу же там, откуда они только что пришли, раздался мощный взрыв. Сильная ударная волна — смесь пороховых газов, горячего воздуха, осколков кирпича и каменной пыли — ударила вдоль туннеля, так что укрывшиеся в нише больно стукнулись о стену. Туннель заполнился удушливым дымом. Лучи света от фонарей практически не пробивали его, и это создавало ощущение крайней опасности и безысходности.
— Зигфрид, Зигфрид! — Бёме закашлялся. — Давайте быстрее отсюда! А то здесь можно сдохнуть от дыма!
Они, придерживаясь друг за друга, поспешили удалиться от места взрыва.
— Теперь, господин оберфюрер, нас уже никто… никто не догонит.
Направленный взрыв фугаса не только завалил подвал в замке по ту сторону двери, но и обрушил свод туннеля на несколько метров вглубь, отрезав подземный ход от Королевского замка. Судя по наклону туннеля и удаленности от исходной точки, можно было предположить, что троица уже находилась где-то в районе улицы Альтштедтише Ланггассе и вот-вот должна была достигнуть глубоких подвалов универсального магазина Рудольфа Карштадта. Сам универмаг был разрушен еще во время августовской бомбардировки Кёнигсберга, и рухнувшие перекрытия пятиэтажного здания, казалось, погребли своей массой все, что находилось под землей. Однако, когда подразделения «Вервольфа» начали сооружать объект «Б-Зет», строителям удалось соединить старый рыцарский подземный ход с подвалами универмага узким, но вполне сносным для передвижения туннелем, сложенным из железобетонных плит и проходящим вдоль внутренней стены фундаментов домов на улице Шмидештрассе. У туннеля не было выхода в канализационный коллектор Старого города, но он соединялся узкими лазами с рядом сохранившихся среди развалин водосточных колодцев, что позволяло в случае необходимости выбраться на поверхность в наиболее приемлемом месте.
С трудом протискиваясь в узкой щели подземного хода, то и дело задевая головой и плечами за выступы неровно подогнанных плит, за торчащие из кирпичной кладки фундаментов металлические крюки, спотыкаясь о неровности каменного пола, они медленно продвигались к центру Старого города. Дважды им пришлось идти по колено в воде, которая просачивалась в подземелье откуда-то сверху, несмотря на обилие дренажных каналов и водоотводных коллекторов.
О том, что они наконец добрались непосредственно до объекта «Б-Зет», оборудованного в подвале разрушенного универмага, догадаться было можно по тому, что туннель уперся в металлическую дверь. У Бёме и его адъютанта, наверное, екнуло сердце при мысли о том, что дверь надо будет отпирать, а ключи они отдали Вурцу, который остался где-то там, за завалом. Но Готцель, вероятно, догадываясь о беспокойстве своих спутников, проговорил:
— Вот и пришли, господин оберфюрер.
Прилагая недюжинные усилия, он отодвинул массивный засов и потянул на себя ручку двери. Она неожиданно легко поддалась, и все по очереди вошли в просторное помещение. Одна стена его была сложена из крупного кирпича, три другие представляли собой бетонные плиты, аккуратно подогнанные друг к другу. Щели между плитами были промазаны черной герметической массой, блестевшей при свете фонаря. Из комнаты выходило в соседние помещения несколько дверей-арок. Вдоль стен стояли высокие оцинкованные ящики, на открытых металлических стеллажах лежали банки, коробки, мешочки. В центре подвальной комнаты стоял массивный стол, рядом с ним две широкие деревянные лавки. В углу комнаты угадывались очертания трехстворчатого шкафа. Было совершенно сухо, но холодно.
— Садитесь, господин оберфюрер. Я сейчас! — Готцель уверенно прошел в один из арочных проемов, немного повозился там, после чего раздался мерный стрекот движка. Помещение озарилось тусклым светом прикрепленного к потолку фонаря в металлической сетке. В затхлый воздух подземелья пахнуло свежим ветерком.
«Заработала вентиляция», — догадался Бёме.
— Господин оберфюрер, теперь нам надо переодеться, подкрепиться и действовать, как условились!
— Готцель, вы молодец! Я, конечно, знал по докладам об этом объекте, но абсолютно не предполагал, что здесь так уютно. Знаете, совершенно не хочется выходить отсюда. Здесь так надежно и… чувствуешь себя так уверенно.
— Господин оберфюрер, одежда в шкафу. Все подобрано под ваши размеры. Документы здесь. — Готцель выдвинул ящик стола и достал оттуда аккуратно упакованную в прорезиненный мешочек папку. В ней были документы на инженера Губерта Раймана, проживавшего на Кайзерштрассе, тридцать четыре и погибшего во время бомбежки еще в 1944 году. Специалисты СД изрядно потрудились над разработкой легенды для своего начальника и обеспечения необходимых ему документов прикрытия. Все было подлинным, даже записи во всевозможных регистрационных книгах. Родственников у Раймана не было, соседи погибли во время налета, а о друзьях и знакомых побеспокоилось гестапо. Теперь Бёме даже советский СМЕРШ был не страшен. Конечно, лишь в том случае, если его не выдал бы кто-либо из своих или не опознал кто-то, кто знал в лицо.
Через час в подземной «гостиной» объекта «Б-Зет» сидели трое штатских, одетых в старые, но добротные костюмы и пальто. Они с видимым удовольствием поглощали бутерброды с тушенкой, грызли
