Разыграть, подшутить, проучить врага, выставить его на посмешище — вот к чему стремятся Пэкалэ и Тындалэ. В столкновениях с богатыми Пэкалэ и Тындалэ всегда стараются перехитрить их, доказать, что народная смекалка и острый ум сильнее богатства, оружия и тюремных стен.
Сценки с участием Пэкалэ и Тындалэ часто исполнялись на ярмарках и базарах бродячими актерами.
Деды-сказочники или бродячие музыканты всегда находили повод рассказать что-нибудь из похождений двух чудаков.
А сельские затейники-балагуры и поныне еще непременно поминают Пэкалэ и Тындалэ в своих прибаутках.
В разговоре и сейчас то и дело слышится:
— Ты как Тындалэ, которого вытащили из бочки!
Или:
— Ну, вылитый Пэкалэ, когда он в лесу волка встретил!
Жили ли на свете Пэкалэ и Тындалэ?
И да и нет.
Нет — потому, что их создала народная молва.
Да — потому, что они бессмертны, как все, что создано народом.
Они жили и продолжают жить в бесчисленных сказках и анекдотах.
Разве мы задумываемся над тем, жил ли на свете Иванушка или Нестерко? Мы просто считаем их своими близкими друзьями, и они всегда рядом с нами.
Повесть «Два чудака» не вместила, разумеется, и малой доли того, что в Молдавии рассказывают о Пэкалэ и Тындалэ.
Ведь когда ученые-фольклористы начали записывать рассказы об этих чудаках, то получилось двенадцать толстенных томов, да и в них еще уместилось далеко не все!
Рассказ о двух чудаках — не историческое произведение.
Это рассказ о том, как шутки и хитрые проделки Пэкалэ и Тындалэ помогали людям.
Действие повести разворачивается в Молдавии в 1912–1913 годах, незадолго перед началом первой мировой войны.
В то время Молдавия именовалась Бессарабской губернией и управлялась царским губернатором.
Хозяевами Молдавии считали себя генералы, помещики, торгаши, полицейские.
Именно в годы царского произвола все чаще и чаще вставали на защиту своих прав обездоленные батраки и рабочие.
Именно в эти годы особенно призывно звучали рассказы и песни о гайдуках, о борьбе народа с богачами.
И уж, конечно, дело не обходилось без историй о двух чудаках.
Итак, будьте знакомы с Пэкалэ и Тындалэ!
РАССКАЗ О ТОМ, КАК ДЕДУШКА ИЛИЕ ДАВАЛ СОВЕТЫ,
И КАК ОДИН ИЗ НИХ НЕ БЫЛ ВЫПОЛНЕН
— Бедняга Пэкалэ! Усталый, голодный! Хочешь воды, хлеба, брынзы! Что тебе дать?
— Дай мне дельный совет. А уж с его помощью я стану сытым!
Прежде в Молдавии многие села носили одинаковые названия. Было, к примеру говоря, десятка полтора Олтов, несколько Бужоров. А чтобы они не путались, их называли Олт ялпухский или Бужор криулянский — в зависимости от местности. То село, о котором пойдет речь, тоже называлось Олтом. Располагалось оно по соседству с Бужором. Поэтому Бужор именовался олтским, а Олт — бужорским. Вот в этом-то Олте бужорском и жил дед Илие.
К нему за советом приходили люди издалека — из Тирасполя и Липкан, Кагула и Сорок. Молдаване называли его мош Илие, венгры — бачи Илеш, а русские — дедушка Илья.
Имя дедушки звучало на разных языках по-разному, но произносили его все одинаково почтительно — мош Илие был знаменитый копач.
Копач — эго человек, который находит воду и роет колодцы.
В Молдавии много степей, а солнце жаркое, знойное, Чуть запоздал дождик — вот и засуха тут как тут. Мелкие речки пересыхают, капля воды дороже камня-самоцвета становится. Как быть овечьим отарам, табунам лошадиным, людям, которых зной в степи застал? Счастлив тот, кому на пути повстречается колодец. Пей, умывайся, наполняй впрок баклаги прозрачной холодной водой. Да не забудь добрым словом помянуть того безвестного копача, который вырыл колодец!
С заступом да мешком за плечами вышагал мош Илие вдоль и поперек родную молдавскую степь. Всю жизнь — а лет ему было столько, что он и сам уже сбился со счета, — отыскивал мош Илие воду и рыл колодцы. Но не только этим прославился старик. Любили его крестьяне и чабаны за то, что в жизни своей он ни разу не покривил душой, лживого слова не молвил.
— Правдив, как мош Илие! — говорили в бужорском Олте про честного человека, и трудно было отыскать похвалу более дорогую.
Кое-кому не нравилась слава копача-правдолюбца. Несколько раз богатеи пытались поймать его на слове. Однажды, узнав, что Илие отдыхает в тени дуба у дороги, помещик Крушеван придумал такую ловушку: у черной бараньей шапки-кучмы окрасил одну сторону в красный цвет, а белому коню вымазал один бок желтой краской. Нахлобучил эту кучму на своего батрака, усадил его на разноцветную лошадь.
— Проскочи мимо Илие так, чтобы он видел только черную половину куч мы и желтый бок лошади! — приказал батраку Крушеван. — Ну, стрелой!
И батрак помчался.
— Если копач скажет, что шапка на всаднике черного цвета, то это будет неправдой — вслух рассуждал помещик, — потому что она наполовину красная. То же самое и с лошадью — она не белая и не желтая. Попался копач!
Затем Крушеван в сопровождении друзей и прихлебателей подъехал к Илие и спросил:
— Не проезжал ли здесь всадник в черной кучме?
— И на желтой лошади, — добавил один из прихлебателей.
— Проезжал здесь один человеку ответил копач Илие. — Та сторона шапки, — которую я видел, была черного цвета, А бок лошади — желтый. Какого же цвета другой бок у лошади — не знаю.
Так и не смогли посмеяться над копачом богатеи. А про случай этот стало известно всей степи — крушеванов батрак рассказал.
Через некоторое время один жадный шинкарь поспорил с сельским старостой, что сумеет обмануть копача Илие и заставит его сказать неправду.
Шинкарь придумал хитрую штуку: одел девочку мальчиком, дал ей в руки баклагу с водой.
Когда Илие подходил к шинку, девочка в одежде мальчика пошла ему навстречу. Молча поклонилась копачу и юркнула в хату.
Тотчас же выскочил на улицу сельский староста с шинкарем, закричали:
— Вы не видели тут мальчишку с баклагой вина? Копач ответил:
— Тут прошел ребенок, одетый мальчиком' Но мальчик это или девочка — не знаю. Он нес баклагу. С вином или нет — откуда мне известно! Я к ней не успел приложиться.
— Все правильно, ты проиграл, шинкарь! — сказал староста.
— Я тоже не в проигрыше! — засмеялся шинкарь.
