— Это почему? — удивился староста. — Над тобой теперь все издеваться будут! Из других сел будут приходить сюда, на тебя пальцами показывать! Ославил тебя старик на всю округу!
— Так ведь чем больше ко мне в шинок народу придет — тем лучше! — объяснил шинкарь. — Главное, чтобы все платили за выпитое и съеденное!
И старосте, который обычно пил и ел в долг, а долги никогда не платил, пришлось замолчать.
Еще много раз придумывались разные ловушки, чтобы запутать копача, с толку его сбить, но Илие всегда с честью выходил из испытаний.
Шли годы, и бедняк копач, много повидавший на своем веку, много сделавший добрых дел, стал знаменитым. К нему приходили за — советом, его приглашали для разрешения споров, ему люди поверяли свои тайны.
Стоило Илие появиться в каком-нибудь селе, как уже несколько десятков человек собиралось возле хаты, где он остановился. Каждый делился своими заботами, бедами и горестями. И каждому Илие подсказывал какой-либо выход из положения, придумывал что-нибудь спасительное, помогал не только словом, но частенько и делом.
А отвечать приходилось копачу на вопросы самые неожиданные.
— Мне хозяин денег не платит, — жаловался батрак. — Как быть?
— Как выбрать из десяти девушек невесту? — вздыхал красавец парень. — Все они как на подбор пригожие, а мне нужна такая, которая хозяйкой будет хорошей, работящей, старательной… Что делать?
— За долги помещик отобрал у меня всю кукурузу, — горевал крестьянин. — А я уж и не должен ему ничего, третий раз все один и тот же долг отрабатываю. Запутал он меня!
И копач Илие придумывал, как наказать хозяина-обманщика, как выбрать из десяти красавиц самую работящую, как заставить помещика вернуть отобранную кукурузу.
Об этих придумках рассказывали по всей Молдове. Их, как сказки, передавали друг другу чабаны у ночных костров, рыбаки в приднестровских лиманах, лесорубы в Кодрах.
Взять хотя бы историю о том, как копач Илие помог спасти урожай одного бедняка.
Бедняк посеял в степи, на ничейной земле, кукурузу. Вырыл два колодца и поливал поле все лето. И выросла у него кукуруза — выше человеческого роста. А початки — ладонями не охватишь!
Ехали по дороге поп, сельский староста да писарь. Увидели в степи кукурузу — бросились на нее, как вороны на зерно.
— Поделим между собой! — кричат. Бедняк говорит:
— Это поле я сеял, я на нем работал, мне и урожай снимать.
Да какое тут! Разве одному с троими справиться! Разве им докажешь свою правоту?
На его бедняцкое счастье шел по дороге копач Илие. Остановился — не часто среди степи кукурузу увидишь. А из кукурузных зарослей голоса раздаются:
— Мое!
— Нет, мое!
Увидел мош Илие бедняка, подошел к нему, расспросил обо всем,
А на поле крик стоит: дележ в самом разгаре.
Разгладил копач усы, хлопнул крестьянина по плечу:
— Ты с ними один справишься, да так4 что они даже жаловаться на тебя не посмеют. Слушай — вот что нужно делать… — Растолковал Илие что к чему и пошел своей дорогой.
Повеселел бедняк, поспешил к полю. Там — дым коромыслом.
— Это моя половина! — кричит поп,
— Нет, — голосит староста, — тут моя сторона! А вам вот тот угол! Я первый кукурузу заметил!
— Так дело не пойдет! — орет писарь. — Давайте жребий тянуть!
— Не так вы делите, — вмешался бедняк.
— Молчи! — пригрозил староста. — Без тебя обойдемся!
— Не вертись тут, — посоветовал писарь, — не попадайся под горячую руку!
— Уйди подальше от греха! — пробасил поп.
— Ладно, — вздохнул бедняк. — Мне-то что… Видно, уж воля господня — быть мне без кукурузы… Да только делите вы неправильно… Видит бог, не по закону…
— Как же делить, по-твоему? — спросил староста.
— На две части, — сказал бедняк. — Вам и батюшке.
— А мне? — как свинья под ножом, завопил писарь.
— Глядите, как неуважительно ведет себя эта чернильная душа, — с укоризной покачал головой бедняк. — Вы, батюшка, наш духовный пастырь. Староста — хозяин наш на земле, а этот писарь ставит себя вровень с вами, уменьшает вашу долю…
— Верно! — обрадовался староста. — Делим урожай пополам!
И поп со старостой двинулись на писаря:
— Чтобы духу твоего тут не было!
— Нас трое, ты один! — покрикивал бедняк, — Не попадайся под горячую руку!
Силы были явно неравны, и писарь побрел прочь, грозясь и ругаясь.
Поп и староста начали делить поле — кому с какой стороны убирать урожай4
Сначала разговор шел мирно, затем стал громким, потом сорвался на крик.
— У тебя и своей кукурузы хватит, — орал поп, — а у меня ныне недород!
— Тебе богомольцы принесут, а мне налоги платить надо! — верещал староста.
— Скажите, правда, что все на земле — творение рук божьих? — робко спросил бедняк попа.
— Конечно, — ответил поп. — Ты что, священных книг не читал? Там все точно сказано.
— А кто ближе стоит к богу — вы или староста? — продолжал бедняк.
— Конечно, я, — сказал поп. — Кто же этого не знает?
— Так почему же творение рук божьих не принадлежит тому, Кто ближе всех к богу? — сделал наивное лицо бедняк. — При чем тут староста?
— Да ты что? — ужаснулся староста. — Да я тебе…
— Я же только спрашиваю! — уточнил бедняк. — Мне-то все равно с этого урожая ни зернышка не перепадет.
— Зачем, и в самом деле, мне с кем-то делиться? — подумал поп вслух и жадно поглядел на сочную кукурузу. — Верно, тут все мое по праву!
— Да я… да вас… да… — бормотал ошарашенный староста.
— Нас двое, а он один, — шепнул бедняк попу.
— Истину глаголешь. Един двоим не противься? — подхватил поп и, обратившись к старосте, добавил: — А ну-ка, сын мой, уйди от греха!
— Давай, давай, — поддержал бедняк, — мне-то лично все одно, но раз батюшка настаивает… Ослушание — грех. Не читал, что ли, священных книг?
— Вы еще у меня поплачете! — жалобно взвизгнул староста. — Я вам покажу!..
И он заковылял по пыльной дороге следом за писарем.
— Ну, наконец-то мы одни, — радостно вздохнул поп. — Завтра утром пришлю своих работников — они живо все приберут. А ты сторожи, никуда не отлучайся! Я тебе за это мешок прошлогодней кукурузной муки дам!
Рано утром приехали на волах поповские батраки Урожай забирать, а кукурузы уже и след простыл!
Бедняк в это время сидел в саду у старосты и жаловался на судьбу:
— Всю ночь работал, поле сжал, урожай свез… Друзья помогли — а то бы не справился. Что мне было делать? Ждать до утра, пока поповские работники приедут? Так ведь батюшка нехорошо поступил, вашу долю себе забрал, писаря с поля прогнал. Разве это по-божески?
— Верно, — согласился староста. — Нельзя так,
— Вот и я этак рассудил. А если вас с писарем позвать на дележ — батюшку, выходит, обману. Тоже грех. Как быть? Пришлось, чтобы никому не обидно было, все себе забрать. Тяжело на душе — но что поделаешь? Вы уж защитите меня, если батюшка ругать станет…
