Мальчики притащили кувшин воды для Петрухи и ещё котёл требухи для медведя.
Михайло съел всё, похлебал воды, разлёгся, сунул нос в лапы и засопел.
Петруха гладил его голову и тихо говорил:
— Не знаю, кто здесь живёт, брательник, но это — товарищи. Иначе они не спасали бы нас, не кормили бы нас…
Неожиданно со стороны входа послышался пронзительно верещащий голос — голос, которым на всём свете разговаривала лишь кукла Скоморох:
— А вот и я, прошу любить и жаловать, со мной не баловать!
С разомлевшего Петрухи мигом слетело всё спокойствие.
— Кто это?
— Твой старый знакомый! — послышался хриплый голос.
«Скоморох-вор! — мелькнуло в голове у Петрухи. — Вот встреча!»
— Эй, лучину сюда! — приказал хриплый голос. — А то мой товарищ Петрушка может во мраке меня не признать!
Человек подошёл поближе, присел на корточки рядом с Петрухой. Принесли лучину.
И Петруха увидел мохнатую голову атамана нищих.
— Белицкое кружало помнишь? — хрипло спросил атаман. — Я тебе куколок лепить помогал, а потом тебя обокрали…
— Всякое бывало, — насторожённо ответил Петруха. — А вот как ты научился по-скоморошьи разговаривать?
— Пищик хитрый придумал! — гордо сказал атаман. — Долго под твой голос подделывался — неделю, считай. Вот он — маленький, да удаленький.
Атаман показал пищик, взял его в рот, заверещал:
— Я Петрушка-скоморох, ох-ох, ох-ох!
— Здорово! — обрадовался Петруха. — Лучше, чем у меня. И проще! Теперь кто хочешь так говорить сможет!
— А мы за тобой следили. — Атаман оглянулся и сказал в темноту: — Пояс принеси, да осторожно!.. Следили, да плохо — не уследили, как ты к боярину в полон попал…
Оборванец с рябым круглым лицом принёс длинный, как тело змеи, мешок, положил его на колени Петрухе.
— Узнаёшь? — спросил атаман.
Ещё бы! Петруха не верил глазам своим: перед ним лежал пояс Потихони. Тот самый пояс с деньгами, который украли у него в Белицком кружале!
И рассказал Петрухе атаман о том, как деньги к нищим попали.
— Про твоё горе мы в Острожце узнали. Слухом земля полнится… Поведали нам, что украли у тебя выкуп, который ты от Потихони нёс к Безобразову. Один гусляр, старый знакомый, рассказал мне про это… Дело святое! Не монастырь строят, не на храм собирают, не на свечи — на спасенье скоморошьих душ! А раз так, то вора отыскать надобно и лютой смерти предать.
Вернулись мы в Белицкое кружало. Лежу я в кружале и думу думаю: кто вор? Никого ведь, кроме нас, из прохожих в ту ночь не было здесь. Нищие могут иной раз на чужое позариться, но отдали бы тотчас, как прослышали, чьи это деньги. Значит, остаётся хозяин кружала. Тот за полушку убить может, а за золото и любого бога продаст. Мы с ним давно знакомы…
Нужно было узнать точно — хозяин их украл или нет? И надумали мы вот что… Ты видел, у нас тут есть в ватаге старуха. Травница она. От любой хвори избавить может. У неё мешок — чего там нет! И плакун-трава, и канупер, который сон-травой прозывается, трава нечуй-ветер, трын-трава, разрыв-трава… Всего не перечтёшь! Есть у неё одно хитрое зелье — икотное. Как настой травки этой выпьешь, икота нападает. Да такая, что от неё ничем не избавишься. Тело дёргает да подхватывает, словно внутри рвётся всё, наизнанку выворачивается…
Сговорились мы, составили зелье. Влил я его хозяину в ковш медовухи, он и не приметил этого… Тем паче, что я же его и угощал! Ну, спустя ещё два ковша, хозяин начинает икать. Хочет хозяин слово молвить, а у него только и получается: ква-ик-ква! Как лягушка на вечернем болоте.
Убежал он в избу, заперся там, думал отлежаться. Да где уж! Ночь проходит, утро настаёт — из избы — только ква да ква! Народ удивляется: зима, мороз, а в Белицком кружале лягушки веселятся!
Измучился хозяин, попа вызывал. Мы того попа по дороге перехватили и в сторонку. Говорим: вот тебе, старый обжора, кошель с деньгами, давай свои одежды и жди, когда мы вернёмся. И чтобы молчок, а то найдут тебя, раба божьего, в лесу съеденного волками.
Поп попался понятливый, тотчас всё исполнил. А у меня товарищ — ты видел, с оспинами на лице? Сито его прозвание, он из монахов. Разоделся в поповские наряды — ну просто патриарх! Хоть с него икону пиши!
Пришёл он к хозяину, молитву бормочет, крестом помахивает. А тот всё квакает. Сито и говорит: «Пришёл конец. Вселился в тебя бес и выйти не желает. Видно, большой грех ты на душу взял… Если уж святой крест тут бессилен, — плохи дела. Умрёшь сегодня ночью. Покайся — авось придумаем что…»
Хозяин и начал каяться: был, мол, грех, обокрал парнишку-несмышлёныша. Отнял у него пояс с деньгами… Всё верну, только чтоб жизнь осталась…
Показал он, где пояс Потихони спрятал. А тут уж и я захожу к нему.
«Знаешь, говорю, чьи ты деньги украл?»
И рассказал всё. Затрясся хозяин, даже квакать перестал со страха. Понял, что лютая смерть ему по всем скоморошьим законам выходит…
Ну, а на следующее утро мы уже далеко были… Вылечился ли хозяин от кваканья? Ха-ха… Вылечился, Петрушка, хорошо вылечился… Больше никогда болеть не будет… И жить на земле тоже…
Потом нужно было тебя отыскать, пояс отдать. Пришли в Колядец. А в городе про какого-то Петрушку-скомороха говорят. Увидел я раз твою куклу — признал. Вместе лепили похожую. Только к тебе пошёл, ан тебя нет уже. Как это ухитрялся ты исчезать, непонятно… Похождения твои знаем, голос Скомороха твоего слышим, а сам ты, как в воду — раз! — канул. Ищи свищи! Вот на базаре вчера мои молодцы тебя под надзор взяли. Когда ты мужика спасал, мы у стражника в ногах путались. А княжеский сокольничий всё дело испортил!.. Мы хотели было тебя освободить, да тут ещё стражники набежали… Проводили тебя до самого дома боярского. Стали думать — как спасти? Однако князь-батюшка, чтоб его разорвало, поторопился с тобой расправиться… На всякий случай я мальчонку с костылём поставил у дома боярского дозором — вдруг пригодится?.. Вот и весь сказ…
— Спасибо, — сказал Петруха. — Выручили вы нас с Михайлом крепко. Ну, а деньги мне не нужны. Выкуп внесён. Сейчас, наверно, в другом городе скоморохи эти играют.
— Выкупил уже? А деньги откуда добыл? Ох, не сообразил! — Атаман хлопнул себя по лбу. — Да ведь про твою шутку со шляпой весь город знает! Купил же князь шляпу-то! Вот и выкуп!
— Как ни верти, выходит, деньги мне ни к чему. — усмехнулся Петруха. — Вам, поди, самим нужны.
— Нет, ты им хозяин! — произнёс круглолицый рябой оборванец. — Ведь из ватаги Потихониной ты один живой нынче.
— Хорошо сказал, Сито! — похвалил атаман. — Пусть, Пётр, деньги у тебя будут, пригодятся. Нужда придёт — попросим.
В пещеру приходили всё новые и новые нищие.
Говорили о том, как лютует князь. Как же не беситься: сам во главе погони объехал весь город и вернулся в боярские хоромы несолоно хлебавши.
Передавали слова Безобразова, который повелел всех подозрительных хватать и тащить в ямы.
Стражники, говорят, удивлялись тому, что в городе пропал, словно под землю провалился, громадный медведь.
— Кукольники про Петрушку-скомороха комедь показывали! — рассказал один из мальчишек. — Шум стоял — на весь рынок! То выскакивал Поп, то Стражник, то Боярин — все кричат: «Где Петрушка?» А Петрушка лежит на печи да тараканьи шкурки считает! Потеха!
