обстоятельства. - А ведь это не она, - сказал худощавый, - не невеста Бомаршова. Та в другом платье... Но похожа-то как! Вы сестра той девушки, на которой женится Альбертик? Да? Я вас видел всех вместе у пруда! - Что вам, собственно, нужно? - грозно забасил Мартын. - Вот, ознакомьтесь с документиком, - протянул Наде записку широкоплечий. - Пусть семейство Калинкиных будет в курсе. Надя быстро пробежала послание. - Ах вот как! Это же Леля пишет, верно? - Верно, - подтвердил худощавый. - Какая девушка из-за этого пижончика чуть не пропала! А вы еще самоотверженно спасали такого типа, - сказал он Мартыну. - Его не спасать надо было, а совсем наоборот. - Будет очень хорошо, - сказал широкоплечий, - если вы доведете содержание письма до сведения вашей сестры! Все честные люди должны действовать сообща... Ну, простите великодушно! - Прощаем. И студенты удалились. - Як не вертись собака, а хвист ззаду, - сказал Благуша. - Конечно, я все расскажу Вере, - произнесла Надя, - но она мне не поверит. Скажет: 'завидуешь, клевещешь'. Но для нас с мамой это очень важно... Мы найдем Лелю через институт... Мартын с нежностью смотрел на Надю. 'Ах, какая девушка! Решительная, тонкая, красивая!.. А ведь совсем на днях я ее не знал, - думал Мартын. - А сейчас готов сделать для нее что угодно... Но что? Взять и носить на руках по всему парку? Или влезть на дерево, как герой одной юмористической повести? Глупо!' В это мгновение где-то рядом послышался звонкий, переливчатый соловьиный свист. - Давненько не слышал я соловьев, - шепотом сознался Мартын. - Красиво спивает птаха! Соловей пел так, будто выступал на заключительном туре вселенского конкурса вокалистов. Трели его струились среди притихших деревьев, извивались к луне. И вдруг он смолк. Под чьими-то шагами заскрипел песок аллеи, - Эх, спугнули пичугу! - кулаком стукнул по колену Мартын. Но соловей запел снова. Его песни, очевидно, загипнотизировала девушку: когда Мартын взял крепкую маленькую Надину руку и положил ее в свои большие ладони, то Надя даже не пошевельнулась. И опять трель прервалась. - Кто-то сюда идет, - сказала Надя и высвободила пальцы. - Юрка! - закричал Мартын. Вместо ответа Можаев залился соловьиным свистом. - А мы думали, что соловей был настоящим, - разочарованно сказала Надя. - Люди, Наденька, на природе немножко... глупеют. Надо знать, что натуральные соловьи давно уже кончили петь... Но Как Мартын-то поддался На этот розыгрыш? Он же знает, что на вечерах самодеятельности я всегда выступал в качестве мастера художественного свиста. Можаев бережно достал из кармана смятую ассигнацию. - Получите штрафную десятку, дорогой казначей. И не транжирьте деньги так легкомысленно. - Значит, добродетель восторжествовала в милиции? - спросила Надежда. Мартын благородным жестом отказался от возврата блудной десятки в лоно общей казны. - Червонец принадлежит тебе - трать по усмотрению. - С удовольствием, - согласился Юрий. - Да, кстати, - вдруг вспомнил Мартын, - по-моему, я бачил твоих таинственных незнакомцев. Подходим мы с Надей, а они возле дерева стоят, о каком-то балансе говорят, о дачном строительстве... - Где же они? - обрадовался Юрий. - Куда ты их девал? - А я... я что... они сами - увидели нас, испарились. - То-есть как? - Юрий опешил, - И ты даже не пытался ИХ задержать? Да ты знаешь, кто ты такой? Ты.. ты.. Эх, не будь здесь дамы, я бы сказал, кто ты... И это мой боевой товарищ! - горько закончил Юрий. Надежда в недоумении смотрела на операторов. Благуша чувствовал себя виноватым, Но пытался обороняться: - Что же, мне у них документы Проверить, что ли? Я же не милиционер! - Ты мог проводить их до милиционера, а он бы у них, проверил, что надо... Нам же, главное, получить их координаты! Эх, ты! Первый раз в жизни наткнулся на серьезное дело и то ухитрился пройти мимо... И не улыбайся, не улыбайся, ничего тут веселого нет... Операторы и Надя медленно спускались с холма. Юрий злился на Мартына и, скорбно поджав губы, шел сзади. Надежда была смущена тем, что стала невольной свидетельницей размолвки товарищей. А может быть, Благуша именно из-за нее не обратил внимания на какое-то нужное дело? Мартын шагал молча. Он радовался тому, что Юрий не продолжает разговора. Впрочем, в глубине души Мартын негодовал на себя: действительно, кажется, дал маху с этими Поросенком и Чайником... ...Вот так, к сожалению, очень часто случается в жизни. Заметил человек недостаток, фальшь, зло на работе ли, дома ли, на улице, в магазине. Заметил. Хотел потребовать жалобную книгу, позвонить по телефону куда следует, написать гневное письмо в редакцию... Хотел, но раздумал, да и махнул рукой, решил не вмешиваться не в свое дело. И по-прежнему покрывается пылью жалобная книга. И по-прежнему висит на рычаге телефонная трубка, сняв которую можно было позвонить 'куда следует'. И осталась чистой бумага, вполне пригодная для писем в редакцию, райком, горсовет. А недостаток, фальшь, зло... сохранились. Не потому сохранились, что глубоко скрыты. Не оттого, что их не приметили вовремя. А только потому, что люди прошли мимо. Один прошел мимо, не найдя в себе достаточно решительности, воли, энергии для борьбы. Другой прошел потому, что пожалел виновною. Третий успокоил себя: дескать, 'сам я тоже не лишен житейских слабостей, и все мы смертны и все не без греха'. Но порок в нашей жизни не остается незамеченным. Его рано или поздно разоблачают и уничтожают. И насколько раньше это случалось бы, если б ни один человек не проходил мимо! Если бы каждый был убежден: нет зла маленького и большого, любое зло равно достойно уничтожения, так как из маленького вырастает большое... ...В парке земля была покрыта густым слоем конфетти и серпантина осадками карнавальной бури. На глазах увядали фонтаны. Карусели описывали последние круги. Ракетный плотик мирно дремал, приткнувшись к корням ивы. Повара в ресторане-поплавке жарили последние, самые вкусные шашлыки - для себя. Когда Надя и операторы вышли на городскую площадь, то город уже спал. Только где-то вдали слышалась плавная мелодия вальса. Казалось, что Красногорску снится веселый сон.
Фельетон десятый
ПОКУПАТЕЛЬ И ПРОДАВЕЦ, БУДЬТЕ ВЗАИМНО БДИТЕЛЬНЫ!
В полутемном вестибюле облисполкома было прохладно. И деятели областного масштаба, владельцы стеклянных табличек на дверях, проходя мимо гардеробщика, завистливо вздыхали: их светлые, солнцеобильные кабинеты в эти жаркие дни превращались из рабочих комнат в филиалы парильного отделения. Юрий Можаев никогда не имел личного кабинета, выходящего окнами на юг (точно так же, как кабинета, выходящего окнами на остальные стороны света), и поэтому не мог в достаточной мере оценить рабочие условия гардеробщика. Свернув в коридор, Можаев зашагал к лифту. Из висящего в вестибюле указателя он выяснил, что Облпромкожсоюз базируется на третьем этаже. Возле лифта, на деревянном диванчике, дремал старичок. Заслышав шаги, он приоткрыл один глаз. - Здравствуйте, папаша, - сказал Юрий, - а лифт, как я вижу, приказал долго стоять? - Да! - оживился старичок и легко соскочил с диванчика. - Стоит как вкопанный! Механизм с характером! А тебе, сынок многоуважаемый, куда надо-то? - Облпромкожсоюз, - как заклинание, проговорил Юрий. - И такой у нас есть, - весело сказал лифтер, видимо соскучившийся по разговору. - Это тебе, значит, надо сначала в Областной совет промысловой кооперации попасть. А уж там и до Кожсоюза ногой подать Отсюда, от меня то-есть, тебе надо идти по коридору до развилки. Прямо пойдешь - в Облторф попадешь. Налево пойдешь - в Котлонадзор придешь, а направо пойдешь - до лестницы дойдешь... А как до нее доберешься, так и вверх полезай, на третий этаж. А там опять три коридора. Налево пойдешь... - Спасибо, папаша, - улыбнулся Юрий, - все ясно, местную географию я уже усвоил. - Эх, молодость! - забираясь на диванчик, мечтательно сказал лифтер. - Им лишний коридор пройти ничего не стоит. Ведь наверняка не туда попадет. ...На двери, перед которой стоял Юрий, были привинчены две стеклянные пластины: ОБЛПРОМКОЖСОЮЗ Председатель президиума
ОБЛПРОМДРЕВСОЮЗ Председатель президиума Можаев вошел в приемную. Вдоль стен небольшого зала стояли самые разнокалиберные скамейки. Здесь были и тяжелые, монументальные (на таких парятся в банях), и легкие, портативные (для интимных бесед в саду), и низенькие спортивные скамейки-таксы, и скамейки-сороконожки непонятного назначения. И на каждой - трафаретик: 'Руками не трогать, не садиться и не ложиться - экспонат'. Видимо, облкооперация готовилась к выставке. Неэкспонатных сидений в приемной не было, и человек двадцать посетителей слонялись по комнате, как неприкаянные грешники. По обе стороны дверей, как мраморные львы у старых усадеб, сидели секретарши. Миновать их было невозможно. На кожсоюзном фронте располагалась блондинка со строгим лицом. С древосоюзной стороны держала оборону девушка с шевелюрой чернобурки и великолепными белоснежными зубами. Она знала, что у нее красивые зубы, и была их рабой - ей приходилось все время улыбаться. Девушка поймала взгляд Юрия, улыбнулась как можно Шире и, скокетничав, спрятала лицо в большой букет анютиных глазок. Юрий подошел к столу серьезной блондинки. - Мне по поводу кожартелей. К кому обратиться за консультацией? Женщина старательно писала что-то, и губы ее, видимо от удовольствия, были вытянуты. Не поднимая взгляда, она равнодушно ответила: - Председатель президиума в отпуске. Начальник отдела кадров Иннокентий Петрович Поплавок никого не принимает. А без его разрешения я посторонним никаких справок не даю. И она продолжала выписывать из раскрытой перед ней книги какие-то цифровые данные. Юрий присмотрелся внимательнее и увидел, что книга кулинарная, а выписывает секретарь из нее рецепт
