Валерий Михайлович Приемыхов
Двое с лицами малолетних преступников
Князь Удача Андреевич
Меня зовут Всеволод Кухтин, а так просто — Кухня. Моего друга Виталия Елхóва прозвище Винт от имени Витя. Так было всегда. Еще с детского сада. Всегда мы жили на улице Кукуевка, всегда были самыми закадычными друзьями.
Сейчас, в этот миг, мы, грустные, идем в школу — вызвали нас с нашими родителями, то есть с отцами.
Кому-то покажется, волнуемся мы по пустякам: подумаешь, учительница по русскому вызвала! У людей вон родителей к директору вызывают. Да и не очень мы с Винтом отличники, чтоб переживать по такому поводу. Но тут случай особый: уж больно мы не подошли новой учительнице — невзлюбила, и все!
Посмотреть на нашу компанию со стороны — никому в голову не придет ничего плохого: мальчишки с папами на прогулке. Они впереди, мы чуть сзади.
Говорил мой отец, отец Винта кивал, потом наоборот: начинал горячиться Винтов папаша, тогда мой соглашался. Такое единодушие — плакать хочется. Насчет того, строить атомные электростанции или сломать, какие есть, взрослые изведут кучу бумаги, времени и здоровья. В каждой семье пыль до потолка, куда поставить новый диван — у окна или к дальней стене. Но стоит напасть на тему о нас, они забывают обо всем на свете и начинают наперебой соглашаться друг с другом ради того, чтоб успеть самому рассказать «об этих уродах» — родных детях.
Мы поотстали. Эти разговоры надоели дома, да и неудобно перед посторонними. Иногда отцы увлекались и начинали кричать, а люди кругом не глухие. Так бы и добрались до любимой школы без приключений, но попался Бряндя.
— Куда это вас ведут?
— Почему это ведут? — возмутился Винт.
— Нас ведут есть мороженое, — говорю спокойно.
Запомните, люди верят только тогда, когда говоришь очень спокойно. Бряндя сразу поверил и сразу стал завидовать. Ужас, какой прохиндей может вырасти из такого парня.
— А мороженое на базаре плохое, — сообщил он.
— У моего бати начальник мороженого друг, — говорю я.
— Точно, точно, — подтверждает Винт, — они вместе учились.
— Возьмите меня с собой, — начал канючить Бряндя.
— Я тащусь от него, — говорю Винту. — Мороженое надо заработать, товарищ!
Бряндя раскрывает ладонь, на ладони старый железный рубль. Много хорошего можно сделать с этой монетой. За нее коллекционеры платят уж и не знаю сколько. Винт взял у Брянди рубль, а я начал думать, как его с пользой для жизни употребить.
— Слушай, Бряндя, — говорю я, — давай сделаем так: мы сейчас пока договоримся насчет тебя…
— Отдай рубль, отдай рубль! — закричал Бряндя, и тут понеслось.
Мы позабыли про родителей, а они — вот они.
— Нас в школу вызвали медаль за вас получать?! — разошелся отец. — Или хвалить, что вы у нас такие умные?
— Не, ты посмотри на него! — включается отец Винта. — Я тебя в школу для дураков отдам. Не, точно, надоело все!
Тут еще полудурок Бряндя лезет:
— Они у меня рубль на мороженное выманили…
— Уголовник! — закричал отец Винта, тресь Винта по кумполу.
— Отдайте сейчас же деньги! — Это уже мой. — Шпана чертова!
— Не брали мы! — говорит Винт. — Он потерял, вон глядите, валяется!
Молодец Винт, успел сбагрить этот паршивый рубль. Бряндя за своей деньгой наклонился.
— Ты придешь домой, ты придешь домой! — повторяет отец Винта.
Конечно, вся улица в курсе наших дел. Оглядываются, вроде мы комики или живые слоны. Один вообще остановился, головой качает.
— Что делается?! Что делается?! — повторяет. — Куда это молодежь двигается?!
Правильно бабушка говорит, надо один выходной в неделе сделать. Сейчас бы не качал своей тыквой, а бежал работать или отдыхать.
Дальше мы пошли молча и в другом порядке: впереди мы с Винтом, сзади отцы, в стороне Бряндя рожи корчит. Дождется он…
Мы любим своих родителей, конечно, но иногда за них очень неудобно становится. Только на улице они такими героями были, тут вошли в класс, увидели Лину Романовну и сразу прокисли:
— Здрас-сьте, — как маленькие, — мы тут вот… вызвали нас…
— Кухтин? — говорит Лина.
— Кухтин Анатолий Иванович, — торопится мой.
А Винтов так и отчество свое постеснялся выговорить.
— Елхов Володя, — говорит.
Она сказала им садиться, родители пустились ее благодарить, вроде бы им по цветному телевизору подарили. На их месте мы б вообще в школу не пришли. А допустим, нас под ружьем заставили, то уж мы бы знали, как и чего тут делать. «Почему так? Куда смотрит школа? Наши дети самые лучшие. Ах, русский не знают? Не беда. Главное, чтоб из них люди хорошие выросли».
Мы стоим, отцы сидят, Лина Романовна молчит, а на самом деле — взвилась беркутом, висит в небе, сейчас камнем вниз, и только перья от нас полетят. Показывают иногда такое в передаче «В мире животных».
Смотрим мы на наших родителей — какие-то без гонора они у нас мужики, честное слово. Еще подумает Лина Романовна, пьяницы, а ведь они нормальные. Дядя Володя Елхов — классный специалист, золотые руки, мой папаня — заместитель директора библиотеки по хозяйству, начальник.
— Стань прямо! — шипит мне. С улыбкой к Лине Романовне: — Опять они там что-то набедокурили?
Представляете? Нет чтоб спросить: «Как там успехи?» Нет! Они заранее со всем согласны.
— Дети рассказали, почему я вас вызвала?
— Придирается учительница, говорят, — хихикнул дядя Володя.
Мы им по секрету сказали, по-родственному. Зачем же передавать? Так не делается. Если выслужиться надо, то тут мимо — Лину этим не проймешь.
— Неправда, — говорю я, — мы плохое сочинение написали. И не то, что Лина Романовна придирается, а просто мы честно написали, что думаем, а другие приспосабливаются.
— А вот на других давай валить не будем! — выслуживается мой папаша. — Давай на себя
