центральной шахте, а там все настороже, и солдаты наверняка набежали.
– А давайте прямо здесь останемся? – предложила Юлук. – Ты сам говорил, Посланник, что муравьи глазам не доверяют, только запахам. Воняем мы сейчас как свои, а делать им в холле нечего. Может, и не найдут?
– Может и не найдут… – задумчиво согласился Найл. – Люди сидят по своим конурам, муравьи привычки смотреть по сторонам не имеют. Особенно, если подстраховаться… Лоруз, Любопытный, а вы не могли бы приклеить к потолку десяток гамаков?
Вскоре вдоль окна покачивалось шестнадцать вывороток, в которые смертоносцы быстро подняли всех людей, а сами выстроились рядом. Подвесной лагерь оказался организован очень вовремя – вскоре по полу забегали крупные черные муравьи с серпообразными, вытянутыми далеко вперед жвалами. Осматривали этаж они весьма беспорядочно – носились в разные стороны, иногда сталкиваясь между собой, активно шевелили усами, иногда забегали на стены и даже на потолок.
Найл застыл, все время опасаясь того, что солдаты учуют пауков, не обмазанных муравьиной кровью – но обошлось. Холл шестилапых действительно почти не заинтересовал, и тут пробежало лишь трое-четверо охранников огромного дома.
– Лучше повисим здесь до утра, – сказал Найл, когда толпа солдат схлынула. – Посмотрим на поведение работяг, потом решим, когда дальше идти. Нам рисковать ни к чему. Семя совсем рядом, главное – дойти до него всем.
– Дураки они все-таки, эти муравьи, – потянулась в гамаке Юлук. – Как легко попались!
– Вот тут ты не права, – повернул к ней голову Найл. – Очень неправа. Храни тебя Великая Богиня от встречи с голодными лесными муравьями! Они умеют атаковать своих врагов отрядами в сотни воинов, и впрыскивать в раны яд. Пустынные бегунки имеют зрение лучше человеческого, и способны учить друг друга. Уж они бы быстро нашли способ сражаться с нами, и овладели бы им все до единого от сила за полдня. Черные горные муравьи захватывают в чужих селениях рабов, содержат их в своих норах и заставляют работать на себя. Причем если раньше они охотились только на других муравьев, то перед моим уходом из пустыни пошли слухи, что они начали угонять в рабство и людей. Рыжие муравьи, с которыми мы жили в одном оазисе, не только тупо трудились, но и играли друг с другом, возились, бегали наперегонки. Вайг даже сманил нескольких из них жить в нашей семье, но их потом убили смертоносцы.
– Если они такие умные, то почему мы до сих пор живы, мой господин? – подал голос шериф.
– Нам попросту повезло. Повезло трижды… Во-первых, это не охотничьи муравьи, а кто-то вроде листорезов. У них всегда боевые навыки слабоваты были. Когда те же черные рабовладельцы на такие племена нападают, они никогда не сопротивляются. Или убегают, или сдаются.
– Ничего себе, «никогда не сопротивляются»?! – возмутилась Юлук. – У меня до сих пор рука не шевелится и нога в двух местах прокушена!
– Так ты себя с черными муравьями не сравнивай, – рассмеялся Найл. – Мы по сравнению с ними больше на мягкие мирные тли похожи.
– А что во-вторых? – поинтересовался северянин.
– Во-вторых, мы внутри муравейника оказались. Здесь и рабочие муравьи послабее, и свет им ни к чему. Юлук, ты заметила, что они по ночам работают? Когда мы спустились на верхние этажи, за весь день никого не встретили, только к ночи оживление началось. Заметила, что шестилапые помещения в середине здания, без окон занимают? А в-третьих, они наверняка уже очень много лет не сталкивались с чужаками в своем доме. Вспомни, вокруг небоскребов даже мухи не летают! Вот листорезы маленько и растерялись. Великая Богиня не оставила нас своей милостью и послала слабых противников. Только поэтому все и обошлось без большой крови.
После этого разговор затих. Братья по плоти покачивались в гамаках на высоте полукилометра над землей – стоило повернуть голову к окну, как создавалось полное ощущение полета на невероятной для человека высоте. Кое-кто негромко переговаривался, но уже только между собой.
Часа через два опять суетливо набежали муравьи, но этаж обыскали еще более небрежно, чем раньше и исчезли. Еще где-то через час из коридора начали разноситься отчаянные человеческие крики, словно кому-то приходилось терпеть невероятную боль.
– Ну вот, опять то же самое, – покачал головой Найл.
На третий раз путешественники своему беспокойству не доверились и никуда не побежали. Крики раздавались на разные голоса, но в конце концов стихли. День постепенно близился к вечеру, никаких событий больше не происходило. Многие воины начали засыпать.
Внезапно дремотную тишину вновь разорвали крики боли – на этот раз женские. Некоторое время путники терпеливо переносили новую напасть, но вскоре послышался стук: Поруз, не выдержав, спрыгнул на пол.
– Шериф, ты куда?
– Посмотрю, в чем дело, мой господин.
– Так, опять баловство чье-нибудь, наверно.
– Очень уж кричат, – покачал головой северянин. – Словно режут кого.
Поруз двинулся по коридору.
– Оставайтесь здесь, – вздохнув, приказал Найл, спрыгнул с гамака и направился следом.
Вопли вырывались сквозь запертую дверь в среднем, муравьином помещении. Шериф, прислушиваясь, некоторое время колебался, но в конце концов положил руку на рукоять меча и толкнул створку, решительно входя внутрь. Крики тут же оборвались. Посланник Богини заглянул северянину через плечо и увидел нескольких муравьев-нянек, разделывающих некрупную тушу и тут же скармливающих парное мясо копошащимся на полу личинкам. Две женщины, стоящие у стеночки, с ужасом наблюдали за этой картиной. Точнее, с недоумением – именно так осознал Найл их эмоцию, войдя в мысленный контакт.
– Женщины увидели, как кого-то на мясо забили, вот и орали, – шепнул правитель воину на ухо.
– Пойдем, не стоит привлекать внимания.
Тем временем одна из нянек подтолкнула жирную брюхастую тетку прямо в кровавую лужу, остальные расчистили место от костей. Двуногая самка, нервно вздрагивая, встала туда, куда положено, и муравьи тут же принялись деловито ее разделывать – кромсать на мелкие кусочки руки и ноги, обдирать кожу с тела и рвать на части, перекидывая еду к насыщающимся личинкам.
Жертва принялась истошно орать, но практически глухих нянек это ничуть не отвлекало. Только последняя оставшаяся у стены женщина, как почувствовал Найл, начала испытывать легкое беспокойство. А-а! – взревел шериф, рванул свой меч и ринулся вперед.
– Вот дурак, – покачал головой Найл, обнажая оружие.
Впрочем, помощь правителя не понадобилась – острая сталь успела исполосовать не ожидавших нападения нянек в считанные мгновения, и северянин принялся приплясывать среди ни в чем неповинных личинок, давя их сандалиями.
– Шериф, ко мне! Назад! Сейчас сюда весь муравейник сбежится, идиот, – Посланник ринулся к потерявшему рассудок Порузу, схватил его за ремень, рванул на себя. – Бежим отсюда!
Тот, прихлопнув пяткой еще одного бесцветного червячка, сделал неожиданный рывок, схватил женщину за руку, поволок за собой:
– Чего стоишь? Убьют ведь!
Втроем они выскочили в коридор, помчались к холлу, где на полу их уже поджидали встревоженные мысленным посланием правителя смертоносцы. Они подхватили двуногих, взбежали на потолок, закинули их в гамаки и замерли, вжавшись в шершавый бетон.
В напряженной тишине было слышно, как спасенная, попавшая в гамак к северянину, постоянно ворочалась, пытаясь принять удобную позу и недовольно гукала.
В разгромленной детской комнате уже началась паника. Набежавшие на запах тревоги рабочие муравьи мельтешили в коридоре, не находя врага, но до холла не добегали. Вскоре наступила ночь и все утонуло в темноте.
– Уа-гу-гу! Уа! – проснулся Найл от недовольных воплей.
– Куда ты… Убьют…
Однако женщина вырвалась из рук северянина, спрыгнула вниз и побежала по коридору. Вскоре вдалеке хлопнула дверь. А через несколько мгновений на этаже появились рабочие муравьи с полными
