сзади.
Тогда я постарался, как мог, миролюбиво улыбнуться и сказал, чтобы потянуть время:
- Знаешь, что я тебе посоветую, генацвале?
- Гавары, дарагой... - поиграл бугай. - Я сегодня добрый. Пока добрый.
- Есть хорошая поговорка: 'Не зная броду, не суйся в воду'. Слышал?
- Приходилось... - осторожно ответил горбоносый, не понимая, к чему я клоню. - Ну и что?
- А то, что и сегодня я тебя и твоих корешей прощаю. Но уже в последний раз. Если мы еще когда встретимся по вашей милости, то тогда вас унесут вперед ногами. Усек? Нет? Додик, объясни гражданину, что я лицо неприкосновенное.
- О чем тут трали-вали? - поинтересовался Додик-шкаф, протискиваясь между мной и грузином.
Остальные два мои 'опекуна', сунув руки в карманы, отсекли от меня товарищей горбоносого.
Бугай смерил Додика с ног до головы и, видимо, остался удовлетворенным, потому как что-то невразумительно буркнул и молча порулил в переулок. За ним потянулись и его кореша.
- Покеда - не без грации сделал ручкой Додик, и мы снова зашагали к станции, которая была уже неподалеку...
В эту ночь я так и не смог уснуть. Временами мне хотелось выть, и тогда я с остервенением грыз подушку и рычал, как затравленный зверь...
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ
И все-таки я опоздал. На полчаса раньше бы...
Они уже выезжали из ворот дачи Лукашова. когда мы вписывались в поворот, откуда можно было наконец разглядеть и высоченный дощатый забор, и красныи кирпич фасада, и флюгер на остроконечной крыше двухэтажного строения, выполненного с претензией на прибалтийскую старину. Все это великолепие окружал заповедный хвойный лес, а тропинка от калитки сбегала прямо в небольшое озеро, обрамленное камышами.
Рассвело. Вот-вот из-за дальних лесов должно было показаться солнце. В низине стелился туман, и их серебристая 'Лада', 'девятка', казалось, начала в нем растворяться, теряя четкость очертаний. Нас они заметили сразу, потому скорость набрали максимальную, сколько могла позволить дорога.
- Дай! - потянул я к себе микрофон. - Включи. - показал водителю на громкоговоритель.
- Остановитесь! - как можно внушительнее прорычал я в микрофон. - ГАИ! Приказываю-остановитесь!
Как же, так они и послушались...
Мой сержант был молодчина, вел наш видавший виды 'Жигуленок' с уверенностью гонщика-аса, потому мы и держали 'Ладу' в пределах видимости до самого шоссе. Но на асфальте преимущество в скорости сказалось сразу, и мы начали отставать.
- Жми, дорогой, ну! - подгонял я раскрасневшегося сержанта.
Toт отмалчивался, только желваки гонял под румяной кожей - злился. И неизвестно на кого больше - на меня или на свою таратайку.
Я включил рацию, надеясь выйти на связь с оперативным залом горУВД. Трубка хрипела несвязными обрывочными фразами, но голоса дежурного по управлению я так и не услышал-чересчур велико было расстояние.
Неожиданно сержант резко вывернул руль, и 'Жигули' вспороли шинами пушистые пыльные пласты проселочной дороги.
- Ты что, чокнулся?! - рявкнул я на ухо сержанту. - Куда?!
- Шоссе тут делает петлю... - сквозь зубы процедил он внимательно следя за дорогой. - А мы напрямик... Им деваться некуда, только по шоссе, ответвлений там нет. Перехватим...
Мне осталось одно-ждать скрепя сердце...
Тем временем, проскочив неглубокую балку с шатким деревянным мостком, под которым журчал ручей, мы наконец выползли на безлесый пригорок, откуда была хорошо видна окрестность.
- Есть! - радостно вскричал водитель. - Вон они голубчики!
И дал газ. 'Жигуленок' запрыгал по кочкам, как горный козел, но мне уже было наплевать на эти неудобства-даже по самой примерной прикидке выходило, что мы перехватим 'Ладу' перед мостом через неширокую речку.
На этот раз удача была на нашей стороне. Когда наш 'Жигуль' затормозил у моста, 'Лада' еще была километрах в двух от берега.
Я приготовил оружие и кивнул сержанту:
- Давай...
И мы медленно двинулись навстречу 'Ладе' с таким расчетом, чтобы встретиться посреди моста.
'Лада' выметнулась из-за поворота на большой скорости. Они нас увидели тотчас, но их водитель, видимо, ошалел от неожиданности, потому как только прибавил газу. Чтобы еще больше усилить эффект от нашего появления, я включил громкоговоритель:
- Остановитесь! Вы окружены!
'Лада' на какой-то миг притормозила, но тут же снова ринулась вперед, будто собираясь пойти на таран.
А в открытое окно почти до пояса высунулся человек в маске, который держал в руках автомат.
- Тормози! - заорал я водителю. - Прыгай!
И я еще на ходу вывалился на шершавые доски настила.
Эх, сержант, сержант... Ну почему ты не прошел растреклягую школу Афгана, где малейшее промедление всегда было смерти подобно? Не успел, замешкался с непривычки... Автоматная очередь вспорола утреннюю тишину, и лобовое стекло наших 'Жигулей' сверкающими брызгами осыпалось на капот. Мне почудился сдавленный крик или стоп, и машина ткнулась бампером в перила. Эх, пацан...
Я перекатился за 'Жигули'. Но перед этим, использовав некоторое замешательство бандитов, успел всадить две пули в то место, где должен был находиться водитель 'Лады'. И попал! 'Лада' вильнула, резко притормозила, а затем на малой скорости притерлась к перилам моста. Правда, мне от этого легче не сталоавтомат бил короткими очередями не переставая. По звуку я определил, что это не наш АК, калибр поменьше, видно, что-то заграничное, малогабаритное. Я лежал, стараясь как можно плотнее вжаться в настил, ждал.
А что еще оставалось делать? Я был у них как на ладони: шевельнись - и точка. Ждал я одного - когда у этого сукиного сына кончатся патроны и он начнет менять магазин. И дождался. Пауза в гулкой трескотне очередей хлестнула меня будто кнутом. Я ни на миг не усомнился, что магазин у него пуст: кто прошел нелегкую школу войны, тот кожей ощущает эту спасительную передышку, которую упустить никак нельзя - это шанс, возможно, единственный, выжить и победить.
Я рывком выкатился на середину моста и начал палить из своего 'макарова', стараясь достать автоматчика.
Я услышал крик, затем увидел, как они сыпанули из салона и спрятались за 'Ладу'. Сколько их было/ Кажется, четверо-в такой спешке ошибиться можно запросто. Одного из них, по-моему, я все же достал, когда он открывал дверцу машины, но насколько серьезно, судить было трудно. Снова затявкала эта подлая иностранная штуковина, и я поспешил укрыться за 'Жигулями'.
Наконец наступило затишье. Подозрительное затишье. Я осторожно выглянул из-за своего весьма ненадежного укрытия и похолодел: сволочи, нашли выход! - 'Лада', подталкиваемая сзади, медленно двигалась в мою сторону. Вот этого я уже не ожидал и в отчаянии пальнул в их сторону наобум. Но, получив в ответ очередь из импортного шавкунчика (кажется, это был израильский 'узи' - знакомая штуковина), я снова ткнул голову за колесо. Все, амба, приехали...
Думай, Серега, думай! Пора на что-то решаться.
Пора!
Если откровенно, этот вариант я вычислил, едва вывалился из машины. Опять-таки армейская привычка, которая вошла в кровь и плоть, - наступая, не забудь, куда драпать будешь, приготовь путь к отходу покороче да без ухабов.
Шуршанье шин 'Лады' приближалось, я уже явственно слышал тяжелое дыхание бандитов. Ну, держись, Серега! Слабо?!
