белой скатертью, вернее, чистыми простынями сдвинутые столы. Дети собрали луговые цветы. Тетя Катя расставила их в кринках на столах. В комнате стало уютно, как на семейном празднике. Все принарядились: у того зеленая веточка, у того голубенький глазок цветка глядит из нагрудного пиджачного кармашка. Андрюша, Стрекоза и Мишель, конечно, не последние участники праздника; есть чем полакомиться, тетя Катя и с вареньем напекла пирожков.

— Мамочка, можно позвать Жюстена?

— Не стоит, Андрюша. У нас русский вечер, ведь Жюстен не понимает язык.

Все заняли места за столом.

Вечер, понятно, открыл Владимир Ильич. Он был серьезен, растроган и ласков. Перед ним люди, с которыми вместе проведены недолгие, а сколь важные, значительные месяцы! Много нового узнали рабочие, посланцы российской партии, знойным летом 1911 года в Ленинской школе в неведомом никому поселке Лонжюмо.

— Не останавливайтесь, товарищи, учитесь, учитесь дальше, всегда, всюду, куда ни забросит судьба! — говорил на прощание Владимир Ильич. — Партии нужны просвещенные люди. В социалистическом обществе, которое мы построим, будут жить благородные, образованные, мыслящие люди. Они будут трудиться не за страх, а за совесть. Труд станет долгом, честью и радостью каждого. Прекрасные таланты расцветут в социалистическом обществе. Построить такое общество — дело нашей партии. В одиночку не построишь. Только вместе. Только сообща. Храните партийное товарищество во веки веков, дорогие друзья! Учителя школы желают вам сил и бодрости духа. До свидания, товарищи!

Несколько секунд в комнате царило молчание, сильнее слов говорившее о чувствах, владеющих слушателями. Затем встал товарищ Петр, Иван Дмитриевич Чугурин, и голосом торжественным и звучным сказал:

Поднимем стаканы, содвинем их разом! Да здравствуют музы, да здравствует разум! Ты, солнце святое, гори!

«Умница, умница, как хорошо он Пушкина вспомнил! Как все славно идет, не хочется расставаться», — подумала Надежда Константиновна.

Разом будто прорвалась плотина. Заговорили все. Как радостно узнавать! — говорили слушатели школы. Здесь, в школе Лонжюмо, они испытали благо человеческих сближений и дружб. Не знал человека, и вдруг перед тобою открывается его натура, мысли, стремления… Школа научила нас крепко дружить. Школа научила нас неустрашимо глядеть вперед, видеть цель, добиваться цели. Цель одна: близить революцию. То и будем делать, возвратившись на родную землю. И в познании наук будем двигаться дальше. Спасибо вам, учителя! Спасибо и низкий поклон до конца дней!

Хорошо было на прощальном вечере. У иного сквозь веселье раздумьем затуманит глаза: «Расстаемся, придется ли свидеться?»

Но прочь тревожные мысли!

— Товарищи, споем!

Какая встреча друзей обойдется без песни?!

И вольно, озорно и призывно, вырываясь в открытые окна, полилась над поселком, лугами, рекой.

Из страны, страны далекой, С Волги-матушки широкой, Ради славного труда, Ради вольности высокой Собралися мы сюда. Помним холмы, помним долы, Наши храмы, наши села…

Отвечала песня душевному состоянию собравшихся на чужбине русских людей.

— Силушка по жилушкам, — сказал кто-то. Кто-то завел новую песню:

Нелюдимо наше море, День и ночь шумит оно. В роковом его просторе Много бед погребено.

Хор согласно подхватывает, отвечает:

Смело, братья! Ветром полный, Парус мой направил я…

Еще звучат в ушах гордые призывы, а уже слышится дальше:

Буря мглою небо кроет, Вихри снежные крутя…

Жаль, нет Серго. Спел бы по-грузински. Был Серго замечательным певцом. Пел как гордая птица. Летит гордая птица. Выше, выше, к синим небесам… Друзья! Летим на волю…

Вдруг, словно в бубны ударило, зазвенело веселье. Ноги сами под удалое пение пляшут.

Серго на прощальном вечере нет. Ленин раньше окончания школы послал его в Россию. Внутри партии продолжалась борьба. Разного рода противники выступали все злее. Надо немедленно закончить вредный для рабочего класса раскол в партии! Ленин не скрывал от учеников правду, напротив. Слушатели школы без колебаний поддерживали позицию Ленина и верных большевиков. Да! Надо немедля созвать конференцию, разбить раскольников, кончить в партии разброд. Каждый готов делать, что надо, что скажет Ленин. Владимир Ильич обдумывал и готовил конференцию, где большевики дадут раскольникам бой. Серго Орджоникидзе исполнял его волю в России. Разумеется, нелегально, скрываясь от сыщиков. Где он сейчас — в Уфе, Киеве, Нижнем Новгороде, Ростове, Тифлисе? И там, и в других городах, на крупных заводах, где тайно действуют партийные организации, Серго и посланные Лениным два других слушателя ведут агитацию за созыв конференции. За возрождение партии. Колоссально важное дело!

— А что, братцы, не напелись, споем.

Буря мглою небо кроет, Вихри снежные крутя…
Вы читаете На Гран-Рю
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату