разоблачать. Кто-то намеренно извратил факты. Ольга Денисовна подала заявление об уходе на пенсию. Естественно? Вам сколько? Двадцать? Объясните, товарищ спецкор, в чем дело? Областная газета командирует корреспондента. Повод? Старая учительница уходит на пенсию. Где конфликт? Где нарушение законности? Серьезно вас прошу, объясните.
Он бросил шариковую ручку, сложил руки на животе, директор школы номер один, солидный, респектабельный мужчина интеллигентной, располагающей внешности, и с любопытством глядел на Артема. Он казался незлым, даже добрым, во всяком случае ничуть не раздраженным вмешательством корреспондента в дела школы.
Артем почувствовал, почва колеблется у него под ногами. «Да, если бы не обратный адрес, если бы письмо пришло из Коломны или какой-нибудь Кинешмы, помчался бы я вникать в обстоятельства ухода на пенсию старой учительницы? Нет. Неэффектное дело. Я загорелся, потому что…»
В дверь постучали. Вошел молодой человек, светловолосый, светлоглазый, с девичьей ямкой на подбородке.
— Добрый день, Виктор Иванович, я… вы приглашали заходить… я просто так, поделиться, — промямлил он и, увидя Артема, в удивлении: Новосельцев!
— Утятин! — так же удивленно ответил Артем.
— Вы знакомы? Отлично! — обрадовался почему-то директор. — Стало быть, все в порядке, — проговорил он, довольно потирая руки, улыбаясь неясной улыбкой. — Поделиться? — приветливо переспросил он Утятина. — Ступайте уж, ступайте, беседуйте с другом. Наши школьные дела не убегут, с утра до ночи с нами.
— До свидания, — вежливо простились с директором нечаянно встретившиеся в его кабинете знакомцы и вышли.
— Артемка! Мы с тобой мало общались, а здесь, на чужбине, я тебя прямо в охапку готов заграбастать, — возбужденно говорил Утятин. — Знаю, ты там у нас в газете подвизаешься. Где логика? У тебя здесь семья, жилье — и тебя оставляют в области. У меня там семья, дом, девушка — отсылают в район. Где логика?
— Тебе что, неважно здесь? — спросил Артем.
— Вовсе бы швах, если бы не твоя мать. Загнали бы куда-нибудь в дыру, куда Макар телят не гоняет.
— А что мама? — дрогнувшим голосом спросил похолодевший Артем.
— Как что? Все. Устроила в центре города.
— Она? Тебя? Моя мать?
— Да. А что? Что ты скис? Не буквально сама. Инспектрису мобилизовали. С ребятами у меня пока неладно, признаюсь тебе. Дьяволята какие-то, советские варианты Тома Сойера. Так бы и отлупил. Домострой бы на них!
Он протяжно вздохнул, мигнув короткими ресницами.
— Ладно, хныкать не будем, поглядим, как дальше пойдет. Три положенных года как-нибудь протрублю — и домой. Главное, знаешь что — не жениться. То есть не в том смысле, конечно, ты понимаешь, а в смысле — не регистрироваться. Холостого меня, когда отработаю срок, на родительскую площадь пропишут, с женой ни за что, ищи свою крышу. Такие порядочки, да. Эх, Тёма, придется тянуть лямку. А все-таки, пожалуйста, передай Анне Георгиевне от меня и мамы спасибо. Все-таки это лучший вариант, что со мной…
— Мне сюда, — сворачивая в первый попавшийся переулок, торопливо сказал Артем. — Срочное дело. Опаздываю. До свидания. Прощай.
14
Стиснув кулаками виски, он сидел за письменным столом отца, над пустой страницей. Как писать статью? Что писать? Что главная виновница происшествия в школе номер один его собственная мать, действующая через подчиненных ей лиц? Так?
С другой стороны, что чрезвычайного случилось? Смена поколений. Во всем мире на место старых приходят молодые. Естественно.
И дальше. Кто-то должен направлять и регулировать распределение кадров или как это там называется? Расстановка и регулирование кадров одна из обязанностей матери. Если здраво судить, есть, скажите мне, происшествие?
Артем схватил карандаш и лихорадочно написал: «Есть происшествие или нет?»
Дальше мысли его опять побежали вразброд. Еще вчера с таким жаром он мечтал о своей первой корреспонденции! Где его тщеславные грезы прогремят, именно прогремят, меньшее не представлялось.
Если происшествие было, кто главный виновник? Как ни верти, прямо или косвенно главная виновница — мама. Неопровержимая улика — Утятин. Мамин знакомый. Для его устройства надо было вытеснить другого.
«Уважаемые читатели! Мне трудно рассказывать вам о происшедшем событии, потому что главное действующее лицо, виновное в совершенной несправедливости, — моя собственная мать, заведующая гороно, депутат горсовета, член партии Анна Георгиевна Зорина», — написал Артем. Написал и охнул.
Нет! Он не может поднять руку на собственную мать, если даже она тысячу раз виновата. «Нет, что это я! Что я наговариваю? Справедливая, ласковая мама моего детства, ты ни при чем. Утятин врет, что ты устраивала его таким нечестным, тайным способом. Королева Марго ошибается. Королева Марго порох: пых — и взорвалась. Сейчас побегу к Ольге Денисовне, сейчас, сейчас все разъяснится, что она сама захотела уйти, никто не думал ее выживать, а тем более завгороно».
Он вскочил, готовый опрометью мчаться к Ольге Денисовне. И вообще с ума он своротил, уселся писать о беде человека, не увидев, не расспросив, не узнав. Он вскочил.
Но вернулись с работы родители. Обыкновенно Игорь Петрович возвращался раньше, сегодня задержало собрание. Они пришли почти одновременно. Мама, заметно встревоженная встречей с Артемом в роно. Отец, как всегда, жизнерадостно-громкий.
— Строчишь? — весело прогремел отец, входя в кабинет. — Строчи, строчи. Или уже?
— Нет, — буркнул Артем.
— Отчего такой мрак? А-а, понимаю. Муки творчества. Ничего, товарищ спецкор, поднатужимся, подредактируем, добьемся конфетки. — Он щелкнул пальцами: — Конфет-ка! Впрочем, нет, полная ума и темперамента, обличающая или напротив статья. Артем Новосельцев. Звучит? Давай рассказывай. Егоровна, слушаем.
— В чем дело, Тёма? — спросила мать.
— Плохое дело, — буркнул Артем.
— Тёма, голубчик, объясни…
«Мама, неужели ты так ужасно умеешь притворяться? Так искусно? Но что это я! Она ведь не подозревает даже, о каком деле я говорю».
Он отрывисто спросил:
— Учительницу Ольгу Денисовну из школы номер один знаешь?
— Ты странно держишься, Тёма, — удивленно сказала мать.
Она была грустна и неспокойна, и у Артема защемило сердце от жалости и убийственного разочарования в матери. Он жалел и не прощал.
— Слышала… припоминая, с запинкой ответила мать, — да… слышала, хорошая учительница, а внешность не помню. Должно быть, не видела близко, Тёма. Несколько десятков школ только в городе. Конечно, хорошую учительницу должна бы знать ближе.
— Как, ты сказал, учительницу зовут? — заинтересовался Игорь Петрович.
— Ольга Денисовна.
— Она что, не работает в школе?
