продолжает: – Я пишу материал для «Фэшн форвард», который подвергся ужасной критике за то, что поместил на обложку фото модели в шубе из натурального меха. И моя небольшая статья о животных должна стать своего рода компенсацией. Как бы там ни было, я еду в Ванкувер на две недели.
Эллен Арчер практически все время в пути. Я завидую такой жизни. Ее можно было бы назвать кочевой, если бы она не бросала одну великолепную работу ради другой и не оправдывала этим свою неспособность выбрать какое-то одно дело, квартиру или город. Или, само собой, одного мужчину.
Больше всего в Элли мне нравится ее бесстрашие. В определенной степени это качество присуще уроженцам Нью-Йорка. Элли провела детство в привилегированном районе Центрального парка. Окончив Колумбийский университет, она устроилась в «Вэнити фэр» помощником редактора – это самая низкая должность в иерархии любой редакции. Но амбиции и смелость помогли ей выбраться из-за стола и перенестись на центральную полосу.
В тот год, когда Лола подала на развод, а я стала вице-президентом «Голд груп», Элли приняла предложение занять пост редактора отдела культуры и развлечений в «Эксесс» – новом журнале для женщин нового «поколения экс». Мы познакомились, когда я прислала ей материал о триумфальном разводе Лолы и успехе, который за ним последовал. И Лола появилась на обложке «Эксесс», став героиней первого материала, который Элли написала для этого журнала. Работая над ним, Элли посетила Филадельфию, познакомилась со мной, Лолой, Грейс и Мией и полюбила нас. А мы полюбили Элли. Так появился наш совет подружек.
После экономических трудностей две тысячи первого года на рекламу стали тратить меньше, и «Эксесс» закрылся. Элли искала, где бы обосноваться, несколько месяцев провела с родителями в Палм-Бич, а потом переехала в Филадельфию. Многие журналы предлагали ей стать их штатным сотрудником, но она отказалась, решив остаться свободной и писать о том, что ей интересно.
Вот сейчас, например, Элли решила провести две недели в Ванкувере, освещая проход собак по подиуму. И все же я скучаю каждый раз, когда она уезжает, даже если ее нет с нами всего несколько недель.
Поездка в Майами
– Ты пришлешь мне е-мейл? – спрашиваю я Элли.
– Конечно, и вернусь еще до того, как ты начнешь скучать.
– Может быть, встретишь там кого-нибудь, – вздыхает Грейс.
– Сколько их у меня уже было, – подмигивает мне Элли.
– Cuidado, amiga,[21] – предупреждает Лола.
– Я всегда осторожна.
– Как ты думаешь, мы всегда будем друзьями? – неожиданно спрашивает Грейс.
– Si, amiga. Мы всегда будем друзьями.
– Представь, Грейси, – говорю я, – через сорок лет мы, bubbes, сидим около бассейна в Майами и пытаемся вспомнить добрые старые времена.
– Мы переедем в Майами? – переспрашивает Элли. – Отлично! На президентских выборах наши голоса будут решающими. Наконец-то хоть какая-то реальная власть!
– Что такое «bubbe»? – спрашивает Элли.
– Так на идише называют бабушку, – отвечаю я.
– С каких это пор ты говоришь на идише?
– Постоянно слышу его от своих старушек в пансионе.
– Знаете, – стонет Грейс, – вы так много говорите на испанском и на идише, что удивительно, как я вообще что-то понимаю…
– Подожди! Когда мы доберемся до Майами, тебе потребуется переводчик, – смеется Лола.
– Надо же, bubbe! А я зову свою бабушку «нана». Интересно, что придумают мои внуки? Хотя, чтобы иметь внуков, надо хотя бы завести детей, а мы так далеко от этого!
– Могу себе представить, – говорит Лола. – Грейси, ты станешь очень известной медсестрой, выйдешь на пенсию, но все равно продолжишь работать консультантом в Центральном госпитале Майами. Думаю, там даже будет отделение, названное твоим именем. Родильное, например.
– Элли, а ты станешь редактором какого-нибудь популярного журнала, но летать в Нью-Йорк будешь один раз в месяц. Все остальное время мы будем проводить вместе. В моем ресторане. Бистро на Южном пляже. Где еще собираются молодые и красивые бабушки? А Лекси? Дайте подумать – ты уйдешь на пенсию в пятьдесят и будешь жить на проценты с инвестиций.
– Так просто? Уйду на пенсию в пятьдесят? А что я буду делать всю оставшуюся жизнь?
– У тебя наконец-то появится время сходить к психиатру, – говорит Элли.
В этот момент я понимаю, что так и не сказала подругам о своем предстоящем визите к доктору Франклину. Я сделала это специально. Сейчас неподходящий момент, чтобы рассказывать о существовании человека, который будет заниматься моим психическим здоровьем. Подожду, пока Элли вернется из поездки.
– Лекси не смогла бы жить в Майами, – смеется Элли. – С такой-то влажностью! Что бы она делала со своими волосами?
– К тому моменту мы все наденем парики, – говорит Лола.
– Вы слышали, есть японский перманент, распрямляющий волосы? – спрашивает Грейс. – Лекси, это как раз для тебя. Процедура занимает пять часов и стоит пятьсот долларов, но волосы остаются прямыми навсегда. Ну или пока они не отрастут, то есть четыре – шесть месяцев, в зависимости от скорости роста.
