накануне Рождества и на Пасху
По дороге в церковь мама начала рассказывать о новом пасторе. «Он такой чудесный человек»-сказала она «Все его любят »
«Ты имеешь в виду, что он читает хорошие короткие проповеди!»
«Ну, да, это правда. Мне никогда не нравились длинные проповеди Кроме того, он играет в вист. Он приходит навестить меня каждый вторник, и мы играем партию в карты »
В тот день пастор оправдал свою репутацию. Служение началось в 3 часа дня, а без четверти четыре мы снова оказались на улице. С чувством исполненного долга, мы вернулись домой. Там нас ожидала действительно серьёзная часть Рождественских праздников,ёлка, подарки, изобилие вкусной еды и напитков.
В шесть часов мы все уселись за длинный обеденный стол в столовой. Воспоминания моего раннего детства переплетались с этими Рождественскими традициями. На минуту я вспомнила отца. как он сидел во главе стола, в жилетке с тяжёлой золотой цепью, на которой отражалось сияние Рождественских огней. Теперь его место за столом занимал старший зять, Кнуд.
Каждая часть наших празднеств проходила по строго установленному порядку. Когда все усаживались за стол, Анна, в синем форменном платье, которое она сберегала для особых событий, открывала двойные двери, которые вели в гостиную. Там в центре на полу стояла Рождественская ёлка. Зажжённые свечи на каждой ветке освещали кучу роскошных подарков, сложенных у подножия ёлки. На ветках были развешены маленькие бумажные корзинки, в которых были конфеты, шоколадки и марципаны. У детей захватывало дух от удивления, когда они осматривали каждую деталь сцены.
Затем Анна зажигала длинные красные свечи в центре стола. Потом она уходила на кухню, выключая по дороге электричество. Пока мы ожидали возвращения Анны, мои глаза оглядывали весь стол. Кроме пустого пространства перед Кнудом, каждый сантиметр стола был занят всевозможными явствами. В дополнение к традиционному отварному картофелю, было два блюда с особым «карамелевым» картофелем, три соусника, два блюда с красным смородиновым желе, два блюда с красной капустой, ряд марципановых поросят, разные соления. В центре было серебряное
блюдо, на котором высились яблоки, апельсины, орехи, зелёный и чёрный виноград.
Через несколько минут Анна возвращалась, неся большой овальный поднос из знаменитого Королевского фарфора, который она ставила перед Кнудом. На нём был огромный зажаренный гусь, ноги которого были украшены бумажными рюшами, а в груди торчали три маленьких бело-красных датских флага. Когда Кнуд начинал разрезать гуся, муж Ингрид открывал бутылку Бургундского вина.
Десерт состоял из традиционной «рисовой каши.» Где-то в ней был миндальный орешек. Тот, кому попадалась порция с этим орешком, получал дополнительный подарок, который заметно выделялся сверху всех остальных подарков. Все усердно просмотрели свою порцию, и наконец Ингрид подняла орех, посреди
Когда огромный ужин заканчивался, мы все переходили в гостиную. Муж Ингрид занимал своё место за пианино, а мы все становились вокруг ёлки взявшись за руки. Затем мы начинали петь традиционные датские Рождественские песни, кружа вокруг дерева в танцевальном ритме и кланяясь дереву в конце каждого куплета.
Среди всех знакомых песен была одна, которая всегда трогала меня больше остальных:Мой Спаситель и Мой Заместитель, пусть все Тебя приветствуют! Ты получил терновый венец от мира; Но, Господи, Ты видишь, что я хочу -
Венок из роз вокруг Твоего креста Помоги мне найти благодать и мужество для этого!
Когда мы начали петь эту песню, мои глаза вдруг наполнились слезами. Я быстро склонила голову, чтобы этого не было заметно. Что со мной случилось? Вдруг я увидела, как сижу в ресторане, с Сореном напротив меня, пытаясь объяснить свои поиски «чего-то» неведомого, что могло бы придать цельность нашей жизни. Когда я снова подняла глаза, люди в гостиной показались странно далёкими. Это были самые близкие и дорогие мне люди, но тем не менее я стала далёким зрителем, наблюдая за событиями, которые потеряли для меня всякий смысл.
Как только пение закончилось, все взрослые начали курить. Мужчины зажгли сигары нормального размера, в то время, как мама, мои сестры и я взяли сигарки. Настоящая леди не могла позволить себе курить простые сигареты!
Кульминационным моментом вечера было открывание подарков. Старшему мальчику Кезии поручили брать подарки из-под ёлки и читать имена. Каждый подарок нужно было открыть и передать для осмотра, прежде чем прочитывалось следующее имя. Так как подарков было пятьдесят или шестьдесят, то последний подарок был открыт около полуночи, когда два самых маленьких ребёнка крепко спали на полу.
На следующий день после обеда я оказалась наедине с мамой в гостиной. Она сидела в своём любимом кресле качалке и вязала свитер для одного из детей Кезии.
«Скажи мне, Лидия»-сказала она, «когда ты выйдешь замуж и остепенишься?» Кресло качалось в унисон со спицами в её руках. «Ты же знаешь, что я не становлюсь моложе, и мне хотелось видеть. как ты устроишься с мужем и в своём собственном доме.»
«У меня есть свой собственный дом, мама очень красивый. Что касается замужества, то сначала мне нужно кое в чём разобраться.» «Что же это такое?»-спросила она, совсем, как Сорен. «Я не знаю. Но это каким-то образом связано... как кажется, с Богом.» Удивительно, как трудно было сказать это слово! «Я сама хочу убедиться, что Бог реален если в жизни есть ещё какая-то цель, помимо карьеры и зарплаты.»
«Именно так заговорил твой отец в последний год или два!»-воскликнула мама. «Он даже начал посещать какие-то собрания на ферме за городом.»
«На ферме?» Трудно было представить себе отца, в его сюртуке, жилетке и брюках в тонкую полоску- сидящим в гостиной фермы.
«Да. Эти люди совсем не были похожи на тех, с кем он общался раньше. В конце концов я послала им немного денег. Я не хотела, чтобы твой отец ходил и пил у них кофе просто так!»
«Что отец ещё говорил?»
«Ну, я помню, как однажды он сказал, что за деньги не купишь мира в сердце.... Это было за несколько недель до его сердечного приступа. Ты же знаешь, как неожиданно он умер.»
