фигуры, и получается такая странная игра, вся наоборот, кто кому скорей проиграет. Это нас обоих здорово забавляет, мы пускаемся в долгие беседы, и я тогда рассказываю дяде Тумбе в сотый раз историю, которой был свидетелем, как велосипедисты в нашем городке соревновались на самую тихую езду, ну, то есть надо было тише всех проехать сто метров, и они как бы и не ехали, а двигались едва-едва, хотя на велосипеде, да еще двухколесном, не ехать совсем очень трудно, если не верите, попробуйте сами! И потому, как они ни старались не ехать, они все-таки ехали, и доехали до финиша, а выиграл человек, который во время соревнования заснул, проснулся он уже чемпионом.
Происходил разговор во время игры, и дядя Тумба, используя мою увлеченность рассказом, все пытался подсунуть под удар свою королеву, произнося при этом: «Ах, как славно, взял и заснул! А потом уснешь и проснешься президентом!»
— Чемпионом, — поправил я. И он тут же соглашался:
— Ну, конечно, чемпионом… Или — знаменитым! Вот я иной раз сыграю в шахматишки со своим компьютером, и пока он думает, усну… Проснусь, а он уже выиграл! Так-то приятно!
— Но вам не приходилось выигрывать у своего компьютера? — спросил я, потому что по опыту знал, как это трудно. Ведь с компьютером не словчишь, не схитришь, он шуток не понимает, и тут же объявляет тебе на доске мат.
Дядя Тумба от такого моего вопроса лишь ухмыльнулся в бороду и заявил, что выиграть у компьютера можно всегда, это он подчеркнул: всегда, если, мягко говоря, с ним не деликатничать.
— Как это?
— Да вот так, — и он пояснил, что люди, даже самые лучшие из них и самые ученые, ужасно не любят проигрывать, и в этом их недостаток. А чтобы его компенсировать, они, создавая шахматного робота по своему образу и подобию, придумали ему одну этакую крошечную кнопочку, на которой написано: «Думай скорей». Вот и все. Ну, то есть когда вы играете, вы думаете оба, сколько влезет, а потом вам надоедает, что он у вас выигрывает, и вы, чуть смущаясь, нажимаете эту самую кнопочку: «Думай скорей», и начинаете ему мешать думать. Ведь после нажатия кнопочки он должен сразу сходить. Вы торопите его, он ходит, ошибается раз, другой, а потом и вовсе проигрывает.
— Надо только почаще на кнопочку нажимать, — добавил с милой улыбкой дядя Тумба.
— А вы сами, — спросил я дядю Тумбу без всякой, впрочем, задней мысли, мне просто было интересно, что он ответит. — Вы сами часто нажимаете на эту кнопочку?
— Нет, нет, — отвечал он смущенно, — я, как видите, предпочитаю играть с вами, сударь, поскольку вы. — Машин папа, а названные шахматы я предлагаю, когда я занят. Но никто не жалеет, право, это очень занятное соревнование! У меня даже просят их поиграть!
— Ну, чем же оно занятное? — спросил я недоуменно.
— А вот чем, — сказал дядя Тумба чуть-чуть прихихикивая. — Такая вот странность, что взрослые любят нажимать на эту кнопочку, а дети не любят. Почему?
— Почему? — повторил я следом.
— А вот и подумайте, — отвечал он, и опять подставил мне под удар королеву, надеясь, что за разговором я все-таки ее возьму. — Я лично думаю, что дети его жалеют.
— Компьютер?
— Да. Компьютер. Ведь если посудить, он перед нами как бы беззащитен, и не может в свою очередь нажать какую-нибудь кнопочку у нас на голове. А значит, он куда справедливей и честней нас. Не правда ли, сударь?
Я не успел ответить. Во время нашей беседы привычно звякнул колокольчик у входа, и тут же объявилась странная пара: мальчик, маленький такой, аккуратный, в коротких штанишках и очках, и его бабушка. Бабушка немедля хотела видеть самого дядю Тумбу, а мальчик ничего не хотел', он держал в руках электронную игрушку и, не отрывая от нее глаз, продолжал играть, нажимая на разные кнопки, играл он на ходу, и вряд ли заметил, куда его сейчас привели.
— Вот он, — произнесла строгим то-ном бабушка, была она в клетчатом сером костюме и в старомодной шляпке, завернутой крендельком. В крендель было воткнуто страусиное перо, которое колыхалось, когда бабушка качала головой.
Бабушка сказала: «Вот он», — и почему-то посмотрела с укором как раз на меня.
И тогда я поинтересовался, чувствуя себя обязанным хоть как-то отвечать:
— Кто — он?
— Да мой внук! — произнесла она на высокой ноте, почти с возмущением. — Разве не видно? Он же на меня похож!
— Ну, конечно, ваш внук очень на вас похож, — вступил дядя Тумба, и бабушка наконец его заметила и поняла свою промашку. Но она умела себя держать как надо, и потому как бы не удивилась и лишь краем глаза глянула наверх. А дядя Тумба добавил, чуть наклоняя голову, негромко, но твердо:
— Очень, кстати, славный мальчик.
— Это как посмотреть, — отвечала бабушка, и в знак внимания чуть приподняла голову, а перо на шляпке ее заколыхалось. Но ей, конечно, было приятно слышать такие слова про своего внука.
— Ну, а как его зовут?
— Андрюша, в честь дедушки, но во дворе-то его все кличут Компьюша, это, как вы понимаете, уже не в честь дедушки, а в честь компьютера: оч-че-ень остроумно! — заключила бабушка и поджала бледные губы.
— Значит, любит? — негромко, почти заговорщически выспрашивал дядя Тумба, склоняясь к бабушке, к ее уху.
— Не то слово, живет! — сразу сказала бабушка.
— Но… Отрывается?
— Нет. Не отрывается.
— Никогда?
— Ни-ког-да, — и бабушка добавила с досадой, — разве не видите сами?!
— Вижу! Ну, конечно, все я вижу! — громко и с восторгом воскликнул дядя Тумба, и от его голоса заколыхалось страусиное перо на шляпке у бабушки. — Славный мальчик! Я же говорил! — И с этими словами он всучил мне королеву, да так ловко, что я и ахнуть не успел, потому что смотрел на бабушку с внуком, а сам дядя Тумба тут же засуетился, стал передо мной извиняться, что придется ему прервать такую захватывающую, такую замечательную партию, но только ради гостей! Но он предлагает мне скоротать время с шахматным компьютером, который, конечно, всегда при нем. И с этими словами он извлек из кармана и выложил передо мной крошечные такие шахматы, исполненные в виде ящичка, а в ящичке, на просвет, сами собой светились, как нарисованные, фигуры. А сбоку, очень даже на заметном месте, только пальцем двинь, была приделана красная кнопочка, а рядом надпись: «Думай скорей».
За время нашего разговора, пока бабушка ожидала, внук ее, тот самый Андрюша, он же Компьюша, ничего не замечая продолжал интенсивно нажимать кнопки, упершись глазами в маленький экран, и по блуждающей счастливой улыбке было видно, что игра приносит ему наслаждение и, кроме нее, он не замечает ничего вокруг. Даже дядю Тумбу.
— Вечер добрый, Андрей! — произнес дядя Тумба и присел, чтобы лучше видеть мальчика. — Так ты играешь?
Андрей кивнул, не отрываясь при этом от экрана, где мелькали фигурки и что-то происходило.
— Так во что же ты играешь?
— В теннис! — отвечал мальчик и нажал очередную кнопку. — Вы не представляете, как трудно у него выиграть в теннис!
— Но ты, кажется, выиграл?
— Ага.
— Теперь давай сыграем вместе?
— В теннис? — спросил мальчик.
— В теннис. Хочешь?
Мальчик впервые поднял глаза, но вовсе не удивился, увидев дядю Тумбу. Он удивился тому, что они могут вместе играть.
— Здесь же нет кнопок для соперника, — с огорчением произнес он.
