– Сколько стоит день в такой гостинице?
– Точно не скажу. Если ночевать в буфете, не брать ванну и тратить деньги разумно, то гинеи четыре, а если так, как полагается здесь, – то есть так, как будешь жить ты, дружок, потому что я сам позабочусь об этом, – тогда восемь-десять гиней в день.
Чарли надул щеки, выпустил воздух, медленно покачал головой и наконец заявил:
– Это бессмысленно.
– Бессмысленно! – воскликнул Хьюсон, когда они вошли в дверь. – Здесь забудь о смысле. Это тебе не в твоем городишке под названием «Лужи». Не для этого в Лондоне строят такие гостиницы. Стиль здесь – великолепие и нелепость. Посмотри на этих двух субъектов, разодетых, как мажордомы великого герцога. Посмотри на люстры: они горят, хотя на улице еще белый день. Посмотри на двери: они придуманы и сделаны так, что даже глоток воздуха не проникает через них в зал. Эй, ты, отнеси чемодан джентльмена и подожди меня!
Ничего похожего на этот отель Чарли никогда не видел, разве только в кинофильмах, да и в них не часто. Темно-алый ковер толщиной в несколько дюймов простирался на сотни ярдов. Где-то играл джаз. В холле было с десяток лакеев в пурпуровой с серебром униформе, слуги в смокингах, бои, хорошенькие девушки в причудливых платьях; они разносили на подносах сигареты и почту. Кресла были такие глубокие и мягкие, что человек, сев, почти исчезал в них. Чарли никогда не видел, что можно устроить так освещение, – все лампочки в зале были хитроумно спрятаны. Даже одного взгляда на всё это было достаточно, чтобы у человека сложилось такое впечатление, как будто он побывал на музыкальном представлении в театре. Единственным недостатком была духота: было слишком тепло. Воздух, которым надо было дышать, был так нагрет, так надушен и так использован, что легким он был бесполезен. Чарли никогда не приходилось бывать в таком большом и высоком помещении, в котором дышалось бы так тяжело. Толщина ковра казалась угрожающей, в нем можно было, ступив, утонуть. Похоже было на то, что в стенах окон не было, и внутри невозможно было установить, какая идет часть суток – день или ночь. А люди в униформе и девушки как будто уж давно забыли, чем отличается день от ночи.
Хьюсон подвел Чарли к большому бюро, сооружению из стекла и сияющего металла. За бюро сидел вылощенный молодой человек, который, казалось, состоял из цилиндра и костюма на американский манер.
– Управляющего, – сказал внушительно Хьюсон.
– Прошу извинить, сэр, но управляющего нет. Он вернется в половине седьмого.
– Его заместителя.
– Одну минуту, сэр. Могу ли я узнать, с кем имею честь говорить?
– Это – мистер Чарльз Хэббл, человек, который спас Аттертон и половину Средней Англии, причем, лучшую часть Англии. Моя фамилия Хьюсон, я сотрудник «Дейли трибюн». Пожалуйста, пригласите сейчас же заместителя управляющего.
Они подождали, пока вылощенный молодой человек говорил по телефону.
– Как тебе нравится этот домашний уют? – спросил Хьюсон. – Подходит для героев?
– Всё это не по мне, – ответил Чарли. – Это… это нелепо. Я не знаю, что мне делать с собой в таком месте. С таким же успехом ты мог отвезти меня в Букингемский дворец, всё равно.
– Букингемский дворец! Э, дружок, разве можно сравнить одно с другим. После «Сесил отеля» дворец покажется тебе убожеством. Отель этот – чудо супер-де-люкса! Заметь, даже воздух здесь уже наполовину разжеван. Но не позволяй дурачиться над собой. Плюй на всё, ни на что не обращай внимания. А вот и заместитель управляющего. Ох, и хитер же он, сам увидишь. Я как раз говорил, – добавил он, нимало не смущаясь, когда заместитель управляющего подошел к ним, – что и хитры же вы!
– Я хитер, очень хитер. – Улыбаясь, пристально разглядывая их, говоря ничего не значащие слова гостеприимства, заместитель управляющего сильно пожал им руки. Он был высок, с широким ртом и преждевременными залысинами, отчего лоб его казался громадным. Одет он был в свежевыглаженный темный костюм и белую сорочку. Чарли никогда не приходилось видеть мужчину, одетого так опрятно и чисто. Поздоровавшись, он хлопнул ладонями. – Всё необходимое сделано. Для мистера Хэббла приготовлен номер на третьем этаже, розово-серый, в стиле Антуанетты. Нам лестно иметь такого гостя. Я сам проведу вас. Пожалуйста, джентльмены, сюда.
Они вошли в один из лифтов.
– Обратите внимание на систему указателей. Я всё время говорю, на каком этаже лифт, я никогда не ошибаюсь.
Последнее утверждение заместителя управляющего слегка смутило Чарли, так как заместитель управляющего не сказал, на каком этаже они находятся, а только показал на указатель. Позднее Чарли узнал, что именно таков был метод заместителя управляющего вести разговор, когда он находился в особенном ударе хитрости. Он не рассказывал о предмете, а становился им. Попав в лифт, он превращался в лифт.
– Обратите внимание, давление во мне остается постоянным. Я не заставляю вас дышать, как утопающих. Я останавливаюсь там, где вы хотите. Я не могу остановиться там, где не надо.
В коридоре третьего этажа он в мгновение ока превратился в систему световых сигналов.
– Вам не надо всё время слушать, как я звоню, – заявил он Чарли и Хьюсону с гордостью. – От меня вы не услышите ни звука. Я делаю свое дело бесшумно, одними лампочками. – Однако подлинных вершин он достиг, когда преобразился в розово-серый номер в стиле Антуанетты – в спальню, гостиную и ванную. Чарли не мог не восхититься, когда он превратился в тончайший водяной душ. Последним величайшим его превращением было перевоплощение в систему обслуживания по телефону.
– Запомните, – возвестил он, показывая на свое второе «я», – я основан на принципе указателей. Вам нужен слуга. Отлично. Нажмите здесь, снимите трубку и только скажите. Вы хотите связаться с магазином – вам понадобились запонки, цветы, сигары, перчатки, галстуки или носки, – нажмите меня вот здесь, скажите в трубку, и, пожалуйста, вы – в магазине. Нужны секунды – и полная гарантия.
– Что надо нажать у вас, чтобы позвонить на биржу? – осведомился Хьюсон.
– Поверните меня вот так, и я включу вам нужный коммутатор. После разговора поверните меня обратно. – Просто, не правда ли? Итак, мистер Хэббл, мы польщены тем, что видим вас у себя, и я уверен,
