разыгрывает из себя роковую женщину, и честной девушкой, то стоит ли вообще с ним разговаривать?..
Она глядела им вслед, когда они вышли на пятом, почти в обнимку, вися друг у друга на шее, ведя себя глупо, просто отвратительно. Правда, Милли вынуждена была признать, что женщина эта выглядела вполне прилично, она стильная, хотя ей уже порядком за тридцать. И Джимми тоже парень что надо, ну чем не джентльмен. Правда, пока Милли с ним гуляла, он никогда не обращал столько внимания на свою внешность. Хорош, нечего сказать! Не успел встретить эту отставшую хористку, эту барменшу в отпуске, эту третьеразрядную актрису-вамп из дрянных фильмов — и на тебе, уже принарядился, одежды модной накупил…
— Ва-ам вниз?
Ей, конечно, на все это наплевать.
— Четвертый. Да, пошив мужской одежды от лифта налево. Нет, мадам, этажом ниже, там вечерние платья и манто.
Наплевать и забыть. Она ведь уже высказала Джимми все, что о нем думала.
— Ва-ам вниз?
Интересно, кто эта особа? Где Джимми ее подцепил? У них, видно, дело уже сладилось, хотя такая с любым мужиком быстро управится…
— Нет, мадам, вниз. А отдел игрушек и детских игр наверх, вам на другой лифт.
Может, он все это время с ней встречался? От одной этой мысли Милли захотелось пустить лифт вниз, да так, чтоб всмятку!
— Второй этаж. Сапоги и ботинки прямо. А ва-ам вниз?
Когда она в следующий раз приехала на пятый этаж, они оба ждали лифта, и женщина глядела Джимми в глаза, снизу вверх и, видимо, считала себя неотразимой. К несчастью, Джимми, похоже, тоже так считал. Видно, влюбился до беспамятства. Милли захотелось встряхнуть его как следует, потому что вид у него был идиотский.
— На первый, милочка, — произнесла эта женщина высокомерно, едва взглянув на Милли, будто ее тут и не было. Они у нее в лифте единственные пассажиры. Милли поймала на себе мимолетный взгляд, который бросил Джимми, и ей в какой-то миг показалось, что ему все же неловко. Но когда она смогла, наконец, снова взглянуть на него, он уже улыбался своему сокровищу, а эта особа цеплялась за его руку и щебетала, что эти лифты очень резко дергаются, когда спускаются вниз, а она этого терпеть не может. Что ж, Милли делала все возможное, чтобы поездка ее была как можно менее приятной.
Они еще не доехали до первого этажа, а женщина уже передумала и оповестила Милли, что желает попасть на третий этаж.
— Придется подождать, — сказала Милли твердо.
Женщина громко фыркнула.
— Ва-ам вниз? — парировала Милли. И они заехали вниз, на подвальный этаж, где Милли надолго задержала лифт, сколько наглости хватило, вызывающе задрав подбородок кверху и делая вид, что вообще не помнит о своих пассажирах… Она, правда, вскоре услышала, как они там шепчутся и хихикают, но сама умудрилась пару раз презрительно фыркнуть, прежде чем в конце концов выгрузила их на третьем этаже.
Она едва успела дважды съездить вверх-вниз, как опять оказалась лицом к лицу с этой парочкой. Утро было довольно спокойное, так что других покупателей на этаже не было.
— Ва-ам наверх? — сказала она, глядя куда угодно, но только не на них.
— Мы тут уже целых три минуты ждем! — сердито сказала женщина. — Ведь правда, Джимми? Три минуты! Это безобразие, слышите! Скорей везите нас на первый этаж.
— Тогда вам на другой лифт, — сказала Милли, вспыхнув. И обратилась к пожилому джентльмену, который как раз проходил мимо лифта:
— А ва-ам наверх?
— Ах, так! — воскликнула женщина. — Наверх! В ресторан!
И ворвалась в лифт, таща Джимми за собой.
Милли закрыла дверь, у нее закружилась голова, и она была готова не то разрыдаться, не то взбеситься. Ей хотелось изо всех сил стукнуть каблуком по элегантной панели лифта. Стучать ногами, визжать, чтобы все оглохли. Она механически нажала нужную кнопку, и лифт поехал наверх, в зимний сад с рестораном. Надо же, Джимми не только уже забыл все, что ей наговорил — мало того, он еще позволяет этой крашеной выдре прямо тут, у Милли в лифте, приказывать ей и вообще обращаться пренебрежительно… Нет, все это уж слишком.
Когда они приехали наверх, женщина стояла, всем своим видом выражая негодование, и ждала, нахалка этакая, что Милли откроет ей дверь лифта. Но Милли дверь не открыла. На этом этаже лифта никто не ждал.
— Ну же! — воскликнула женщина. — Приехали ведь! Ну!
— Приехали-то приехали, — ответила ей Милли, вся дрожа от душевной муки, — может, хоть на этот раз будете довольны… Кто сам не знает, чего ему нужно, пусть лучше по лестницам побегает…
— Ах, так! — блондинка повысила голос, а за ним следом взлетели вверх и ее брови. — Ах, вот как?!
— Да, вот так вот! — мстительно крикнула Милли. Она распахнула дверь лифта, а сама свирепо обратилась к Джимми, у которого на лице в этот момент застыло какое-то странное, вроде бы смущенное выражение. — А что касается тебя, Джимми Андервуд, прямо и не знаю, что ты себе думаешь…
— Да какое отношение он имеет к вам, мисс? — резко оборвала ее блондинка. — Это же неслыханно! Я на вас буду жаловаться! Вспомните тогда, где ваше место. Пожалуюсь, и точка!
Милли чуть было не сказала ей, куда она может засунуть свою жалобу, как вдруг осознала, что все это для нее означало… В универмаге «Борриджес» правила были установлены простые, раз и навсегда, клиенты должны быть довольны сервисом, а потому если на тебя кто-то пожаловался, то все, конец… Глаза ее наполнились слезами, она закусила губу.
— Ладно-ладно, — забормотала она, — так и быть, жалуйтесь, если вам так уж хочется…
Но неожиданно вмешался Джимми. То есть, он скорее даже накинулся на блондинку:
— Эй, Сисси, будет тебе! — угрюмо бросил он ей. — Говорил же, что ты переигрываешь. Не волнуйся, Милли.
Блондинка вдруг разом переменилась. Нельзя было даже себе представить, что это один и тот же человек, с тем же лицом. Она хихикнула, потом сморщила нос, как бы поддразнивая Джимми, и тут же дружески подмигнула Милли.
— Ладно, сами разбирайтесь, — сказала она, и в ту же секунду ее и след простыл.
Джимми кивнул в ту сторону, где растворилась блондинка.
— Жена нашего Альберта, — пояснил он. — Небось слышала про нее. Ничего баба, только перестаралась вот. Она вообще такая, за что ни возьмется, вечно переборщит. Она все и придумала. Понарошку вроде. Я понимаю… Ну, извини меня, Милли. Честное слово, я не хотел. A-а, черт дери…
И прежде чем Милли успела сообщить ему еще раз в самых сильных выражениях, что она про него думает, Джимми уже ворвался обратно в лифт, обнимая и целуя ее. Все сразу, одним махом. Что вовсе не показалось ей неприятным…
— Ай! — вскрикнула Милли, опомнившись минуты через две. В лифте, кроме них, стоял еще кто-то. Она вся раскраснелась, ее бросило в жар, волосы растрепались.
— Ва-ам наверх? — сказала она охрипшим от страсти голосом.
Перед ней стоял забавный, тучный, бедно одетый человек, куривший старинную трубку. Наверное, писатель. Он странно взглянул на нее, ткнул большим пальцем руки в сторону стеклянной крыши, за облака, покачал головой и промолвил:
— Наверх? На небо, что ли? Нет уж, девушка, мне еще рано.
— Ой, извините! — хихикнула Милли. — Что это со мной? Ва-ам вниз?
И все время, до самого первого этажа, этот грузный, неопрятный человек рассказывал какую-то глупейшую историю. Но тем двоим было совершенно все равно.
