его раньше нас…
— Ясно, — сказал Самойленко. — Топография тут такая, значится… Туда шесть километров да туда три — рукава, затоки, камыш и болото. Дороги две. Это — на том, левом берегу. Здесь — только вниз километра полтора, а потом и выше Дон ровный идет, дичь не водится. Значит, километров одиннадцать — наши, по одному на брата.
— По два, — сказал Каменев. — Двоих здесь нужно оставить, четверо блокируют дороги.
— Костер искать нужно, — предложил Андреев. — Если он не в шалаше, а в лодке — замерзнет ведь?
По берегу кто-то шел. Заметив группу, включил фонарик.
— Кто идет? — крикнул Самойленко, шагнув в темноту.
— Свои.
— Нашли?
— Полстаницы переполошили, до плеса добрели возле Кононовской… Где там! Может, нашли наши на том берегу?
Путниками оказались двое милиционеров-станичников, промокших до пояса и смертельно уставших от ночного неэффективного прочесывания.
— Нет его здесь, — сказал вдруг Самойленко категорично. — Кто-нибудь обязательно бы заприметил — не его, так лодку.
— Дохлый номер, — согласился молодой милиционер, прикурив у Каменева. — Если спрятаться хотел, так спрятался, а если нет — ночевал бы себе в шалаше, чего пристрелянное место менять?
Все направились к отделению. Каменев чувствовал, что здесь что-то не так. По крайней мере не так, как предполагал он. Дойдя до машины, он еще раз связался с Мельником, попросил активизировать поиск «жигулей» Отарова.
— Что будем делать, капитан? — спросил он у Самойленко. Тот сел за руль, повертел баранку, щелкнул переключателем света.
— Есть предложение, — поразмыслив, сказал Самойленко. — Вверх по течению он не пойдет. Туда удирать — дело бесполезное, там берега гладкие, их с шоссейки видать. Значит — вниз. За это время можно километров на двенадцать-двадцать уйти. Там шоссе на Аксай, железнодорожная ветка. Надо сообщить по рации поселковым отделениям, по телефону — участковым, во все пункты, расположенные ниже Кононовской.
— Ну что ж… — Каменеву это предложение показалось единственно реальным. — Действуем? В станице машина с фароискателем найдется?
— Есть «ГАЗ-66».
— Поехали на развилку, пройдем по поселкам вдоль Дона и к шоссе. Пока будут искать лодку Давыдова, поищем машину Отарова. А вы с лейтенантом Андреевым пройдитесь на «канарейке» вверх, мало ли! Рацию не выключать.
До рассвета оставалось два с половиной часа.
24
Лунц стянул перчатки, выбросил их в ведро.
— Поидем-ка отсюда, — сказал он Илларионову. — Совсем вы позеленели. Недосыпаете, что ли?
Оставив патологоанатома и санитара у распотрошенного трупа, они прошли в кабинет заведующего моргом. Лунц торопливо протер руки спиртом и сел составлять заключение.
— Значит, все-таки убийство, Никита Григорьевич? — спросил следователь, тщательно отмывая руки под краном.
— Ну не допускать же, что он встал с перфорированной почкой, переломанными ребрами и прочим букетом, чтобы поднять шланг капельницы, — проговорил Лунц, не поднимая головы. — К тому же попасть иглой в тот же прокол?.. Не понимаю только — неужели это было так необходимо? Или они думают, что здесь идиоты работают?
Илларионов набрал номер Крабова.
— Петр Иванович?.. Илларионов. Мы закончили, — сказал устало. — Воздушная эмболия… Убийство, конечно — впустили воздух в вену. Причина — закупорка легочной артерии. Профи работал, несомненно… Не за что… Да какой там, к черту, сон, я уже забыл, как это делается… Пока, — он нажал на рычаг, хотел позвонить домой, но вовремя спохватился — было пять минут шестого.
Послушал, как скрипит пером Лунц.
— Дактилоскопия нулевая, привести в чувство для допроса не удалось… Унес тайну в могилу, — подумал вслух Лунц, вздохнул, достал из сумки пузырек с темно-желтой маслянистой жидкостью, нашел в шкафу мензурку и, налив с наперсток, подал Илларионову.
— Выпейте, Алексей Иваныч. Здесь немного — долларов на двадцать пять — тридцать, — засмеялся он вдруг.
— Что это? — Илларионов взял мензурку.
— Сначала выпейте, потом скажу.
— Да я с вами не рассчитаюсь.
— Рассчитаетесь когда-нибудь, пейте.
Илларионов выпил довольно противную, горькую жидкость, направился к раковине за водой.
— Почему же тайну в могилу унес? — снова принялся царапать бумагу Лунц. — Еще не унес. Разве у него мало других примет на теле?
— Татуировка?.. Да разве по ней найдешь! Объявление дать В газете: «Кто знает человека с аббревиатурой 'СНО' на руке, просьба откликнуться»? Да я и сам знаю: Светлана Николаевна Осипова… Стулов Николай Олегович… Северо-Ненецкий округ… Продолжать?
Лунц опять тихо засмеялся, как смеется лежащая на виду вещь над теми, кто ее усердно ищет по закоулкам.
— Вот видите. Еще несколько десятков вариантов, и появится система. Только я как медик заинтересовался не татуировкой. Мне больше нравится шрам на его бедре. Оч-чень, знаете ли, интересный шрам, я им завтра… сегодня то есть, детально займусь. Может быть, более или менее точно удастся установить дату операции или ранения, а то и внутри что-нибудь интересное найдем. Вы обратили внимание на его пятки?.. Нет, конечно. А на фаланги среднего и указательного пальцев обеих рук?.. Тоже нет. А вот у меня на этот счет возникли кое-какие соображения.
