Была бы очень признательна, если бы вы вернули хоть часть денег, которые вы очень давно у меня заняли.
Доусет поспешил улизнуть, остальные собеседники Арчи Мэллисона насторожились. Но Белл не собиралась понижать голос после того, как Мэллисон так ее оскорбил.
— Ради бога, тише, Белл, — умоляюще сказал он.
— Вот как? Тише? — Голос Белл был слышен во всех концах гостиницы. — Я достаточно долго молчала, мистер Мэллисон. Вы теперь богатый человек и можете уплатить свои долги. У меня есть кое-какие расписки, и я сумею ими воспользоваться, если мне придется подать в суд.
Собеседники Арчи Мэллисона удалились, чтобы ему было легче разговаривать с этой разъяренной особой.
— Ты не сделаешь этого, Белл, — негромко сказал Мэллисон. В его приглушенном голосе звучала настойчивая мольба.
Он дотронулся до ее локтя; Белл отдернула руку.
— Нечего подмазываться ко мне и поминать, что было раньше, — сказала она. — Вы будете посылать мне по пять фунтов каждую неделю, пока не выплатите те четыреста фунтов, за которые я для вас заложила свой дом. И вы прекрасно знаете, черт побери, что вы должны мне вдвое больше.
Белл резко повернулась и пошла обратно к Берте и Лили, но миссис Плэш и миссис Грин перехватили ее на полдороге.
— Выпейте с нами, Белл, — предложила миссис Плэш. — Здорово вы его проучили!
— Вы разговаривали с ним так холодно и гордо, Белл, прямо как королева! — с восхищением заявила миссис Грин.
Белл вошла с ними в «Дамский зал» и увидела Салли и Мари.
— Да ведь это миссис Гауг и мадам Робийяр! — воскликнула она и подсела к их столику. — Слыхали, как я отделала этого негодяя?
— Конечно! — засмеялась Мари. — И он это заслужил.
В это время к столику подошли Берта я Лили.
— Еще как заслужил! — подхватила Берта тоном, не допускающим возражений.
Лили восторженно защебетала, радуясь встрече с Салли и Мари.
— Мы с вами так давно не видались! Но вы молоды и очаровательны, как всегда. А я… я стала такая толстая, не осталось ни огонька, ничего…
Да, эта сирена заметно постарела; она была уже сильно под хмельком и держалась не слишком чопорно, но ее серо-голубые глаза по-прежнему теплились ласковым светом, и прежний лукавый дух, как видно, все еще обитал в ее дородном теле.
— Ерунда, Лили! — вступилась Белл. — К Лили благоволит один из наших «стариков», — с гордостью объявила она. — Он председатель в полудюжине правлений и, говорят, настоящий сердцеед.
— Фу, и что только женщины находят в этом святоше, не понимаю, — захихикала Лили. — Не на что посмотреть, сморчок какой-то!
Она показала кончик мизинца, и все засмеялись.
— Ох, Лили! — взвизгнула миссис Плэш.
— Вот злой язык! — сказала миссис Грин.
— Всякий знает, что у меня всегда был приличный дом, — продолжала Белл. — Но дела идут плохо, миссис Гауг. Совсем не то, что в прежние времена: тогда старатель приходил ко мне с тысячами в кармане и не задумывался, сколько прокутит за ночь. А теперь парень скорее погубит какую-нибудь бедную девушку — лишь бы только не пришлось ему раскошеливаться. Подпольные лекари зарабатывают больше нашего. А старики все никуда не годятся или уж стали такие важные и почтенные, что и знать нас не хотят.
— Вроде Арчи, — вполголоса коварно заметила Лили.
— Черт с ним! — вспыхнула Белл.
— У Арчи с Белл был настоящий роман, — как всегда, медлительно и сонно сказала Берта. — Он вечно твердил, что Белл его настоящая жена, а та — только экономка. И ведь ты содержала всю его семью, когда он разорился, правда, Белл? Платила по счетам врачу, лечившему его жену, и раздобыла денег, чтобы его дочь могла закончить школу в Перте.
— Дурой была, — резко сказала Белл. — В нашем деле не до сантиментов. Потому-то я сегодня и не спустила Арчи, когда он вздумал меня не узнать.
Она схватила кружку пива, которую принесла Ада, и жадно, большими глотками выпила его. Берта сдула пену и тоже с наслаждением стала тянуть пиво.
— Мужчины все такие, — сказала она своим глубоким, печальным голосом. — Когда-то Арчи Мэллисон и вся его бражка слетались к нам, как мухи на мед. Но только ты им надоешь, и они бросят тебя как старую тряпку.
— Я не осуждаю мужчину, если он хочет стать почтенным человеком и занять положение получше, — объявила Белл. — Но это еще не значит, что надо втаптывать в грязь старых друзей. Если женщине не повезло, а у него дела хороши, тут-то он и должен поступить как порядочный, так я считаю. Только и всего. Я могу поставить мистера Мэллисона в очень щекотливое положение, если дам теперь волю языку. Можно ведь порассказать не только насчет денег, которые он мне должен. Он это отлично знает.
— О-ля-ля! — Лили звонко рассмеялась. — Мы не раз помогали ему сбывать золото, и он провернул не одну выгодную сделку. Это будет довольно неприятным сюрпризом для Арчи и для Бобби Доусета, если мы что-нибудь сболтнем!
— Помолчи, Лили, — буркнула Белл.
— Ну, мне пора, — неохотно сказала Берта. — Я обещала одному парню приготовить ему на завтра чистую рубашку.
И она заковыляла из комнаты, переваливаясь, как утка, в своем порыжелом черном платье.
— Бедняга Берта, — вздохнула Белл, понурив голову. — Она больше не работает. Стала прачкой в Боулдере. Только по субботам приходит сюда выпить с нами.
— А как Нина? — спросила Салли.
— Умерла, — ответила Белл.
— Придавило ее, как ребята говорят, — пояснила Лили. — Самым тяжким грузом на Золотой Миле.
Салли удивилась про себя, как это Белл и Лили избежали той же кары… да и избежали ли? Белл перевела разговор в более безопасное русло.
— В нашей игре тоже может здорово повезти, как во всякой другой, — оживленно сказала она. — И нам с Лили иной раз везло — не в одном, так в другом… Да, вы слышали, на старых россыпях в Курналпи опять лихорадка! Чук Дин добыл на одном участке шестьсот унций!
Белл сообщила это с таким торжеством, словно это она нашла золото.
— Вот болтают, что Калгурли создан горной промышленностью и только ею и держится. А по-моему, пока в наших краях есть россыпи, нам нечего бояться нового кризиса.
— А я верю в горные акции, — вздохнула Лили.
— У нее большущая пачка, — засмеялась Белл. — Старик Бэнни дает ей иной раз дельный совет и парочку-другую акций.
— О да. «Ты должен дать мне несколько акций этого рудника, мой старикан, это принесет тебе счастье», — с ужимкой проворковала она.
Угостив, в свою очередь, всех пивом, Салли и Мари извинились, что покидают компанию, и прошли к Терезе. У нее был домик в глубине двора. Тереза говорила, что чувствует себя здесь куда уютнее, чем в номере гостиницы, где хотела поместить ее Ада. Салли чуть не расплакалась, увидев свою старую приятельницу: Тереза была совершенно изнурена страданиями и все же находила в себе силы шутить насчет рака, который «гложет ее нутро».
— Рожать куда легче, милочка, — прохрипела Тереза. — Наверно, дети доставались мне слишком легко, раз на мою долю выпали эти адские мучения.
— Нет, нет, Тереза! — горестно воскликнула Салли. — Вы не заслужили таких страданий.
— Ну-ну, милая, — прошептала Тереза. — Не принимайте это так близко к сердцу. Скоро все кончится, и я не собираюсь жаловаться. Я прожила хорошую жизнь со своим стариком и с детишками.
