Дневники 1928-1929

нрзб.> вымазывает черным асфальтовым лаком.

Долгая работа при красном свете в фотографической комнате настраивает как-то особенно, и оценка окружающих вещей в красном свете бывает иная. Среди проявленных мною лиц Каляевки неожиданно для меня в группе женщин, снятых моментально, показалась мне замеченная мною девушка <3 нрзб.> посещения мною Каляевки. В красном свете она показалась мне прекрасным лицом <1 нрзб.> французской революции. Я выделил это лицо, увеличил, положил проявлять отпечаток в закрепитель и через установленное время фотографию вынес на свет. Несколько секунд я наслаждался привлекательными для меня чертами незнакомой женщины, потом явилась тревога за <4 нрзб.> негатив, потому что показались возле губ неправильные линии. Бывает, не сразу поймешь и сообразишь, в чем дело, вдруг на прекрасном лице переломился нос, чудовищно вытянулись губы и брови, и идеал, все заключенное в красивых линиях, стал неожиданно, как в кривом зеркале. Через две-три секунды я понял физику этого явления: закрепитель прекратил свою силу, перестал действовать и белый свет испортил мой отпечаток.

И так удивительно все сошлось. На другой день почти то же самое случилось не в комнате, а в Каляевке. Я подошел к дому трудового воспитания и видел, как сторож отбирал пропуска у ворот, и каляевцы выходили по одному, по двое, группами. Большая часть их устремилась по дороге к городу, другие шли на прогулку в лес. И вот выходит та самая проститутка, которой занимался я у себя. Она вышла одна, дико озираясь вокруг себя, и остановилась у дерева, как будто не решаясь, куда идти: в лес или город. Мимо нее проходили две девушки и <1 нрзб.>. «Пойдем в город», — сказала одна. «Зачем я там?» — спросила она. Потом двое предложили идти в лес. Она ответила: «Не видела я кустов и травы». — «Так зачем же ты брала пропуск?» — «Не знаю, некуда мне идти…»

И осталась у дерева в раздумьи. Я подошел к ней с целью передать фотографическую <3 нрзб.>. И точно так же, как на свету отпечаток, живое лицо это стало на моих глазах в черных своих линиях и <1 нрзб.>. Первое, что бросилось мне, когда я к ней приблизился, это неравномерное распределение пятен синего и розового, потом опухоль очень маленькая под глазом, но такая красноречивая, и все лицо стало мне совершенно, как вчера: лицо конченого существа. Вынув портрет из кармана, я передал его ей и сказал:

— Узнаете, кто это?

Тут вот и случилось то, из-за чего я начал свой рассказ о Каляевке. Так что фотографический аппарат передает нам все страшно отвлеченно, он передает как бы первоначальные черты плана природы и оттого стремление идеализировать. Что такое речка Кончура, из которой фотография сделала Миссисипи, и здесь то же самое: портрет был прекрасной девушки, а сама она была, как разлагающийся труп. Что такое мелькнуло в ее бедной голове, когда она увидела свой идеальный портрет. Она вдруг, запинаясь, выругала меня скверными словами, высунула язык и <1 нрзб.> им: бу-бу-бу! бросилась бегом обратно в ворота Каляевки. Такая вышла у меня романтическая история с «незнакомкой», что я о ней ни за что бы не решился рассказать, если не была бы она в действительности.

В доме ученых, конечно, важен дом, а не отдельные личности ученых, для служащих там юноша, оставленный при университете, раз он член, все равно он, как Менделеев и, наоборот, Менделеев, как юноша, не имя важно, не заслуги, а номер его регистрационной карточки.

Написать и подобрать три детских рассказа: 1) «Гнездо тетерева», 2) «Терентий», 3) «Из жизни моего ежа»^{54}.

4 Декабря. Последние три дня по ночам непременно порошит, а я простудился и высиживаю время. Хороши стали рассветы. Напротив только откроются ворота, тесовые, струганые, белые, и на них уже устраивается снег молодой. Через решетку наверху видны холмы с кустарником, теперь засыпанные снегом. А строил ворота торговец. Он и сейчас потихоньку торгует и так же, если придется «записаться» в коллектив, будет жить для себя, используя для этого государственную организацию.

5-го Декабря.

Вчера приходил Стромницын, садовник (41 г., влюблен в землю, неудачи). Чуть не женился, потому что мало-мальски устроился на участке и сад подрастает. Невеста 20 лет, молода, но зато крестьянка, небалованная и, значит, ничего бы. Но в последний момент она оказалась лишенкой и вся семья их — лишенцы. Садовник сказал: «Будь она интеллигентная женщина, я на все бы пошел, но жениться на лишенке из крестьянок, подвергать риску все достижения свои — нет!» И отказался.

Я объяснял этому чудаку, что всю нашу беду, включая коллективизм и коммуну, понимать надо из нашей отсталости в мире: пробил для нас такой час: или догнать весь мир (в технике), или отдать себя, как Китай, на эксплуатацию другим государствам. Мы решили догнать…

— Но зачем же коллектив? — спросил садовник.

— Чтобы разрушить современную деревню, — ответил я, — последствием этого разрушения будет армия рабочих для совхозов, с одной стороны, и, наконец, отделение от них людей, призванных обрабатывать землю, которым эта возможность будет предоставлена, потому что государству выгодно пользоваться их добровольным, самозабвенным трудом.

Садовник что-то понял из моих слов и, вдруг просияв, сказал:

— Значит, через коллектив к совхозу.

— Да, — ответил я, — к совхозу, с одной стороны, и к частному долголетнему пользованию землей, с другой…

Деревенский ужас можно понять двояко: 1) что эта каста не по любви, а по рождению крестьянина, 2) просмотреть условия жизни любого ребенка в деревне.

6 Декабря. Оттепель. Беда с Андрюшей, по-видимому, попался в блудных делах (любовь — самопогашение). Появление Симы.

Левый курс, думаю, будет до тех пор, пока мало-мальски не наладятся совхозы: когда вся деревенская беднота будет организована, тогда возьмут курс направо, и часть «кулаков» займет административные места в этих совхозах, а часть на каких-нибудь условиях прочно сядет на землю.

7 Декабря.

Продолжается оттепель. Высиживаю простуду. Приходит к концу. В четверг 12-го вероятно сам поеду за аппаратом.

Пете написал, что глазами Москвы — «нет и не было в мире переворота грандиозней нашего», а глазами Сергиева: «нет и не было в мире большего унижения человека».

Потомок, природный наследник славянин-колонизатор нынешний русский мужик кончает свое бытие…

Читаю книгу Пяста «Встречи». Прекрасно, что сам, будучи неудачником, Пяст отдает свое восхищенное должное всем талантливым поэтам. Блок, будучи целиком взят эпохой, как творческая личность, наверное, не мог так талантливо сказать об этой эпохе, как не поглощенный ею, неудачливый Пяст.

<Вырезка из газеты> «П. Серегин (село Чумаково, Чистопольского кантона, Татреспублики) указывает, что явления природы не соответствуют великим праздникам Октябрьской революции и дню Интернационала (1 мая). В октябре обычно плохая погода, дожди, в деревне — непролазная грязь, так что «остается одно: запастись водкою и сидеть дома», а 1 мая совпадает с разгаром весеннего сева. Он предлагает поэтому согласовать новый календарь с календарем