Дневники 1928-1929

стремился больше всех к его утверждению.

Каляевка. (Непостоянство зла.)

Устранили пьяницу Шуплева, обратили внимание, и все переменилось в Каляевке. Теперь она уже не ад, и очень хорошо, что я не остановился на ней для своих размышлений. Во всей современности у нас нет иллюзии «незыблемых основ», а потому и не хочется взяться ни за их посрамление, ни за их прославление. Все сводится «к счетам» (там Шуплев виноват, там другой…) и это называется «самокритикой».

Предисловие к «Рыбьим тропам».

Благодарю Вас, уважаемый редактор «Рыбьих троп», за предложение написать предисловие к сборнику. Но только немногие совмещают в себе темперамент охотника и рыбака, мне очень трудно написать: я только охотник. Приведу Вам пример из охотничьей практики: случается иногда, на бекасиной охоте бьешь одного за другим быстрых бекасов с их хитроумным полетом, вдруг поднимается медленная на полете коростель, и в эту тряпку после бекасов промахиваешься. Это происходит потому, что при стрельбе бекасов весь организм охотника вошел в одну меру жизни и не успевает перестроиться на другую. Точно так же мгновенная стрельба навскидку из дробовика часто недоступна меткому стрелку пулей и наоборот: мне кажется, у меня даже немного начинает ныть зуб, когда мне, постоянному стрелку, из дробовика приходится перейти к сложному прицелу из винтовки.

Точно так же много раз я брался за соблазняющую меня рыбную ловлю и ничего у меня не выходило. Из моих опытов я понял одно, что смотреть на поплавок не значит «созерцать» природу, а что это тоже сложное действие, подобное прицелу из винтовки. У меня есть один знакомый, страстный любитель рыболовства. Во время революции он до того расстроил свои нервы, что теперь уже не в силах больше следить за поплавком. Я лично утомляюсь тоже очень скоро, задумываюсь над чем-нибудь, не относящимся к действию извлечения рыбы, и «вдруг» оказывается, поплавок мой нырнул… На охоте роль поплавка играет собака, за которой надо постоянно следить. Но там гораздо меньше свободы «мечтать», там надо постоянно идти, то насвистывать, то покрикивать, то подумать о плетке, то ободрить собаку ласковым уговором, стрелять и радоваться, стрелять и на всю жизнь вспоминать пятна позорных промахов. Темперамент или ритм действия охотника совсем другой, чем рыбака, и я не стал бы писать этого предисловия, если бы не рассчитывал воспользоваться вашей любезностью для того, чтобы высказать несколько пожеланий, одинаковых и для охотников и рыбаков.

Начну немного издалека, от радиолюбительства, распространенного теперь не менее, чем охота и рыбная ловля. Вы наверно наблюдали, с какой ехидной улыбочкой радиолюбитель, прославленный переговорами с Америкой на короткой волне, говорил о «радиопотребителях», которые ничего не изобретают, а просто слушают лекции и концерты из любознательности или для отдыха. Радиолюбителю вовсе не интересно, что он слышит, ему важно, как он слышит. Психологически это два враждебных класса, объективно создающих одно и то же культурное действие. В нашей охоте тоже есть эти два класса производителей и потребителей, но расхождение этих классов в охоте безмерно более широко, чем в радиолюбительстве, и с ужасными разрушительными последствиями. Кое-что до меня, охотника, долетает из сложной области рыболовства, взять хотя бы красивейшее, могучее озеро центрально-промышленной области, Плещеево озеро, — какие в нем жалкие уловы этой знаменитой переславской сельди, какая мизерная жизнь рыбаков столетия <1 нрзб.> приемов рыболовства, ничего от человека на помощь природе и все для «потребления». И только на днях я услыхал радостную весть, что под влиянием ученых-лимнологов, работавших на том озере, наконец-то пустили в это озеро мальков сига. И поистине жуткая картина бедности от невежества раскрывается нам, если мы сравним улов в наших бассейнах с уловом в соответствующих бассейнах Европы.

Я начал с того, что и охоту и рыбную ловлю определил как действие. Позвольте мне теперь немного продолжить анализ этого действия. Ведь как бы ни смеялись радиопотребители над радиопроизводителями, которые не обращают внимания на то, что им придется слушать, но все-таки бытие радиопотребителя целиком обусловлено производителем. Так и в нашем охотничьем и рыболовном любительстве благополучие «созерцателей» природы зависит от тех лиц, в которых сосредоточено действие, преобразующее природу. Чем больше таких лиц, тем большее будет наслаждение для тех, кто смотрит на охоту и рыбную ловлю, как на спорт, отдых и развлечение, тем больше будут доходы тех, кому они служат источником существования. Никому я так не завидую, как радиолюбителям! Нет у них этого наследства, как в охоте — тысячелетних упражнений в разделении охоты на забаву праздных людей и промышленников. У них даже владелец пятирублевого аппарата с «камушком» все-таки что-то знает, что-то слушает и, значит, действует, и времяпрепровождение за трубкой телефона, во всяком случае, никому не приносит вреда. Так в каждом глухом городишке есть изобретатель, которому в этом открылся «смысл жизни», есть и радиопотребитель, которого от неизбежного пьянства и карт спасло его любительство.

Интерес к радио в массе людей начался от мысли, и очень недавно это любительское чисто интеллектуальное <10 нрзб.> в ущерб <2 нрзб.> природы <1 нрзб.> приходилось встречать ребят, которые прямо из мастерской слесаря переходят в свои крохотные радиомастерские и продолжают в ней испытания <1 нрзб.> воздух, как природа для этих людей. Интерес к природе начался с древних времен и вначале чисто животный. С большой мучительной борьбой входит <1 нрзб.> разум в это дело, спотыкаясь в своей односторонности. Правда, каждому охотнику, каждому рыболову приходилось, заметив какое-нибудь явление в жизни рыб, или зверей, или птиц, доискиваться в книгах объяснения, и объяснения не находить. Мало того, стоит немного только понаблюдать жизнь природы <4 нрзб.> из жизни бекаса в это лето, и он непременно сделает «открытие». Это потому, что в естествознании господствует лабораторное исследование. Орнитолог Мензбир хорошо знает каждую мельчайшую косточку бекаса и все его сосуды, но если ему нужно описать жизнь бекаса, он обращается к наблюдениям охотников.

Вот осень, все семьи журавлей давно <1 нрзб.>, мало-помалу из этих семей на глазах у нас складывается общественная жизнь, и громадная стая перемещается на юг. Каждую осень вы найдете в зоологических лабораториях множество студентов, работающих, между прочим, и над журавлем. Но вы их очень мало найдете в той лаборатории, где не режут птиц на части, а создают вновь, где складывается новая жизнь вновь созданных, и они вместе со старыми в большом обществе летят.

Разгадка этого поразительного явления, что за сотни лет существования точной науки так мало исследована жизнь природы, думается, объясняется недостатком метода…

1 и 2 Октября — забойные дожди. Дни устройства на зимнюю работу.

Видел во сне себя в Париже. Будто бы происходит «братание». Ремизов намеками упрекает меня за какие-то «18 дней», и я по боли в себе о них догадываюсь. Но только проснувшись, понимаю, что «18 дней» означают 18-й год и упрек относится к неопределенности моего сознания в то время.

Рыбьи тропы.

…сентиментально-жестокое отношение к природе.

Рыба в сентиментальном обществе считается как бы полуживой тварью («рыбья кровь»), православная церковь допускает есть ее в такие дни, когда употреблять в пищу мясо строго запрещено. Рыбак очень редко может услышать упрек в жестокости. Но охотник, это «притча во языцех»: «Как можно убивать птицу!» — слышишь в городе на каждом шагу, от тех же самых людей, которые, не соблюдая никаких постов, едят мясо во все дни. Происхождение такого нездорового состояния чувства коренится в установившемся в обществе взгляде на охоту как на забаву. Сами охотники, ломаясь в таком обществе, часто говорят, что убитой дичи они не едят. Все это фокусы, для меня нет ничего вкуснее убиваемой мной дичи, чем она к осени больше жиреет, тем с большей страстью я ее достигаю. Но, конечно, моя страсть не исчерпывается поеданием добываемой дичи. Я уже сказал, что и охота и рыбная ловля не созерцание природы, а действие. Я культивирую это действие себе на радость, людям на пользу. Любитель-охотник все равно как радиолюбитель. Без сомнения, вы наблюдали этих удивительных людей, которые после трудового дня за столом в учреждении, или за токарным станком, или за тисками, бывает, проводят бессонную ночь с целью поймать Америку на короткой волне. Ему почти безразлично, о чем говорит Америка, ему только бы