Дневники 1930-1931

Сон глухаря (Рассказ егеря.)^{144}

Что гуси посапывают и даже чуть прихрапывают во сне, это знают все, кто только имел дело с домашними птицами. Храпят ли во сне дикие птицы? Могу про двух птиц рассказать. Первое, о галках. Жили они под колоннами в одном доме в <1 нрзб.> имении, где я служил егерем. Во время революции меня назначили садовником, а барыне дали одну комнату с балконом как раз там, где во множестве жили галки. Чахла барыня одна, я же потихоньку ей помогал. Раз вечером приходит она ко мне и говорит:

— Вот, Михал Михайлыч, вы егерь, а слышали ли вы когда-нибудь, как галки храпят.

— Что вы говорите, Зинаида Алексеевна, могут ли птицы храпеть?

— А вот идите, послушайте.

Время было позднее, когда галки уже проводили грачей в теплые края. А тепло стояло, и балкон на зиму не заделали. Пришли мы на балкон. Тишина! Месяц большой, чистый, не красный, нормальный месяц. Такая тишина и ясно, просто на весь двор слышно, как галки храпят.

Это я сам своими ушами слышал и очень дивился. Другая птица — это глухарь и было это недавно в сентябре, когда глухари за час перед закатом солнца прилетают на осины клевать листья. В эту осень их на осинах было особенно много, потому что весенним морозом ягоду убило, и кормиться им было нечем, кроме осины. Полные зобы они набивали себе осиновым листом (опоздал, прислушался: коп! коп!) Тишина — условие охоты, а то при малейшем ветре осина трепещется. Тишина: слышно птичку в дровах. Хворост, обросший яркой осиной. Молодые осины листья — в самое большое яблоко. Птичка ныряет, маленькая (дровяная) умная, ястреб не берет ее там. Прилетел, хлопанье на весь лес. И никогда не ходит сразу: он сидит и слушает. Потом зашумело: это он пересел на тонкую, а та не выдержала, он съехал по листве на другую.

Пошел. Как ходят: ногу десять раз переставит, пока установит. Разобрал: старый, — хватается за черенок, молодой непременно за края листа и выходит по-разному.

Когда подошел к дереву, солнце село, и туча закрыла зарю. Ничего не видно. Услышал и стал ругаться: хрюкать, вот это хрюканье и заставило не шевелиться и простоять дотемна (спросить — как вел себя засыпающий глухарь). Он остается до утра на том же дереве. Пришел утром в темноте рано. Тут ли? И — вот слышу, храпит наверху, как человек, затихнет и всхрапывает. Как это выходит — я не знаю. Быть может, он спит, загнув за крыло голову, дыхание проходит через перья, какие-нибудь перышки трепещут. А может быть, просто храпит точно так же, как мы? Я не знаю причину, а ухом слышу ясно, храпит глухарь на верху дерева. Потом… птичка пикнула. Храп перестал. И потом опять… Стало белеть. Перестало. Смотрю. Ничего. Вдруг тучи куда-то делись, и сразу стало светло. Увидел…

Вдруг шея, как рука выкинулась на небо и голова такая большая на небе. Мушка, — сплывается. Подождал. Вдруг — ш-ш-ш! выкинул хвост веером как на току. Подумал, не будет ли токовать: слышал, что есть осенний ток и <2 нрзб.>. Потом вдруг хвост опять сложил и опустил, шея — рука — раз! Я… в сторону… два — в другую… Прикинул я мушку: ясно, видно было…

Конечно, много хлопотать надо, чтобы принести глухаря домой, а интересно. Каждый раз что-нибудь новое. Вот слышал как храпит, а больше ходить, может быть, и самый сон поймешь…

Осенью соек снимать можно легко на лету. Если увидишь, летит сойка, скорей готовь аппарат — обыкновенно летит за ней вторая тем же путем, когда вторая — скорей на путь поближе, как можно, там будет скоро третья, десятки иногда летят одна за одной и очень тихо.

Ястреб…

Журавли в дупелиное время лицом к лицу…

Как усядется цапля на дерево.

Изучить характер птичьего полета, как сороки, тетерева.

14 Сентября. Серый тихий, претихий задумчивый день. Мы с Павловной ходили к Тимофею Александровичу Ненюкову на его дачу под Новоселками на Сухманке. Старой дрожащей рукой преподносит корм своим животным, в числе которых есть и заяц. Задумываешься, он ли сделал зверей добрыми или они его. Вот бы всех пионеров обязать выходить сколько-то домашних животных, а комсомольцев няньчить детей и, когда станут коммунистами, размещать их в школы учителями. Вот был бы коммунизм, а не крепостное право!

<На полях:> Днем летела паутина. Ржаное поле <1 нрзб.> не были затянуты паутиной. Когда ж пауки ее сработали, если вчера не было. Днем?

Решено перенести охотн. базу к Ненюкову в Банковскую дачу, где водятся и лоси. Подлежит на решение вопрос о ближайшем переселении на хутор и самоукрепление там.

Какая ночь! Сильно лунная холодная и тихая со стерегущими возле темного леса туманами.

15 Сентября. Лучезарный рассвет. Родился второй мороз. Он был сильнее первого, потому что лужицы теперь кое-где были подернуты тончайшими льдинками, и в тени белое на траве сохранялось долго, часов до 10.

Фотографировал рогульки — двух- и трехзубые плаунцы: мучка-плывучка; эту мучку употребляют для присыпки ран, заживляет; берут в аптеку. Я ее на темном фоне брал, прикалывая к стволу сосны; а к белой березе прикалывал бруснику. Надо снимать обмерзающие злаки, цветы белые, например на черных пнях. Вообще взять в правило пользоваться естественными фонами. Когда обогрелось, пошел искать вальдшнепов. Имел дело с двумя: осечка и промах. Возле просеки нашел свежий выводок тетеревей, убил петуха молодого, но уже с косицами.

День оставался до ночи светозарным.

Чрезвычайно сложное по существу иногда чудесным образом является нам в простейшей форме и, если это искусство, в особенности если это женщина, то мы о ней в восторге говорим: какая простая? В прежнее время мы так иногда говорили, теперь это забыто, и в настоящее время, наоборот, простейшее стремится к явлению в наисложнейшей форме, теперь о женщине сказать «простая!» это значит совсем оскорбить ее. Искусство тоже без наряда теперь не узнали бы…

Я это по поводу моего сна: мне снилась царская дочь: заговорила со мной по-французски, расхохоталась и вдруг начала со мной болтать на самом лучшем русском языке, потом из салона пышного мы вышли с ней на улицу и стали вместе с большим интересом и весельем читать стенную газету. — Сколько вам лет? — спросил я. — Мне двенадцать. — Неужели? — Ну, сорок». И так выглядит, что ей, может быть и 12 и 40. Не в этом дело, а что насквозь она психична и, так как не в теле тут дело, а часто в душе, то и проста бесконечно, а между тем царская дочь, и там, в доме остался целый штат ей фрейлин.

16 <Сентября>. (3-й мороз. Картошку копают).

Луна светит четвертинкой. К утру вышел мороз, казалось бы, совсем, как вчера: так же солнце всходило светозарно, и все, как вчера, разве только мороз как будто был послабее, а может быть, казалось так уже по привычке. Но почему-то вчера играли тетерева так ярко, так дружно, что я сегодня ружье взял, чтобы подкрадываться. И вот тетерева молчали сегодня. Почему же? Конечно, к перемене. И правда, когда сошел мороз и солнце пригрело, начался довольно сильный западный ветер. Этого вчера не было…

Эти дни, днем до вечера летит паутина и очень длинная. Одна села на прогоне от прясла до прясла, вероятно, не менее шагов двадцати. Одну я поймал за головку (так называют плотный паутинный белый