упало, так и лежит. На ладье плывешь как в воздухе… Я не хочу умирать! Я домой хочу! Не-ет!.. – внезапно забился он в истерике без малейшего перехода и принялся валяться по полу и орать, колотя кулаками в пол.
Словно услышав крики, огонь, тихонько тлеющий в зубах, полыхнул ярким пламенем, пожирая сознание. Палица со страшной силой опустилась на челюсть, сидевшую глубоко в выемке и раздробила ее на несколько кусочков. Кровавый огонь забился в мыслях и развернул меня к Чегаю. С внезапной четкостью я понял, что сейчас зажру его, дрожа от наслаждения, а потом буду метаться в этой камере, как взбесившейся сторожевой пес, до тех пор, пока выросшие зубы не разорвут мою драконью пасть.
– А-а-а! – вырвался крик без смысла и значения, и в бессильной ярости, еле удерживаясь на последней грани сознания, я начал со всей силы бить палицей в дверь, стену, выемку, сделанную с таким трудом. Бил и бил, явственно ощущая, как ускользают из-под власти последние нити управления телом.
Сухо, как пересохшее печенье, хрустнул камень, и на пол упал крупный кусок. Вспыхнула искра радости, на пару минут прояснившая сознание, и я четко увидел длинную, толстую бронзовую полосу в продолбленной выемке. Подцепив пальцами край двери, я потянул ее к себе. Дверь поддалась, открылась сантиметров на десять и снова остановилась – конец бронзовой пластины уперся в край выдолбленного мною углубления. Но это уже не имело особого значения: я присел, взял щеколду в передние резцы и сжал челюсти. Кусок пластины остался у меня во рту, а другой упал на пол. Я задумчиво пожевал, сплюнул опилки на пол и распахнул дверь.
Прямо перед дверью тихо шевелил листьями зеленый куст. За ним открывался двор, усыпанный ярким оранжевым песком, поросшая мхом стена, горный склон, небо над ним… Свобода.
Часть вторая
Дорога к Небесному Городу
1. Прощание с Чегаем
Вам удавалось когда-нибудь сожрать кошку? Нет? Не огорчайтесь. Куча шерсти, когтей и зубов. И почти никакого мяса. Червячка, впрочем, заморить можно.
Только не надо упрекать меня в садизме и извращенности. Можно подумать охотничья дробь или нож причиняют жертве меньше боли и мучений нежели острые клыки. От того, что вы убиваете утку на расстоянии, а не в упор, ей легче не становится. Думается мне; разговоры о гуманности или спортивности различных видов дальнобойного оружия заводятся просто потому, что на расстояние вытянутой руки никто из охотников подкрасться к дичи в наше время не способен, да и справиться голыми руками слабо. Можете назвать хоть одного охотника, который готов драться с тигром один на один? А я – готов! Если, конечно, удрать не удастся.
Насчет удрать – так в этом нет равного Чегаю. Мы из охотничьей «сокровищницы» двух шагов ступить не успели, а его уже и след простыл. Как сквозь камень провалился. И ему здорово повезло: просветления моего хватило на считанные мгновения. Первый вдох воздуха свободы прочистил мозги, но уже второй подстегнул жажду крови. Огненный пульс бился в голове, а звенящие от голода клыки уже влекли за собой. Запах плоти, крови, жизни. Зубы влекли по следу, словно нос гончего пса. Сознание не погасло, оно оказалось как бы откинутым в сторону, отрезанным болью, и с тупым недоумением следило, как взбесившееся тело упрямо ломится в невысокий колючий куст. Раздался тонкий, пронзительный визг, метнулся из зелени прочь серенький зверек, смахивающий на суслика, тело взметнулось в прыжке, и зубы, источая неземное блаженство, впились в теплое тельце.
«Бр-р…» – подумал я, представив со стороны свою окровавленную рожу, но вялые позывы совести не смогли побороть сытой истомы.
Повинуясь не столько разуму, сколько туристкому опыту, я добрел до Поющего Моста и завалился спать на нем. Нельзя сказать, чтобы кожаная рапсодия хорошо спасала от холода, но умереть не дала. А знаменитых комаров Голодного Поля плотный сквозняк просто сдувал вниз по ущелью.
Наверное, на Мосту мне должна была присниться Тхеу… Но снов не было. Вообще. Проснулся я рано. Замерзший, но бодрый и чистый, как штык у кремлевского часового. И помчался в поселок, сжимая в руках палицу и готовясь крушить черепа и рвать глотки.
Однако было поздно. Охотники ушли. Я долго рыскал по безлюдному поселку, но не встретил ни души, и рванул по дороге, ведущей в Долину Драконов.
Трудно сказать, то ли сытые зубы притупили мое восприятие происходящего, то ли бушующая в груди ярость, но от первого дня поисков остались только схематичные воспоминания: пошел сюда, пошел туда. Вышел из ущелья в пустыню. Спал у выхода, лежа поперек тропы. Утром снова пустился на поиски. И плакал от бессилия, привалившись к желтоватой костяшке, выпирающей покатой дугой метров на пять в празднично-голубое небо.
Ветер. Разбудил меня ветер. Он заунывно скулил, протискиваясь сквозь изъеденные временем кости, и тянул по барханам оранжевую песчаную поземку. Песок набился в рапсаны, налип под мышками, хрустел на зубах, царапал глаза под веками, и успел за ночь закопать меня почти по пояс. Нужно признать – под ним было тепло. Если бы не жестокая засуха во рту – так и не вставал бы.
Прямо передо мной, метрах в ста, высился ажурный скелет. Он, конечно, лежал, но все равно высился. Если бы питерские пятиэтажные «хрущевки» были живыми, я бы сказал, что это скелет дохлой «хрущевки». Ребра в три обхвата, крупнопанельные позвонки. Черепа и лап не видно, из чего напрашивался вывод, что немалая часть «животины» скрывалась под песком. Это ж какая она была при жизни? Голубой кит с ногами! Впрочем, кита от истребления размеры тоже не спасают.
Я встал, огляделся. В пределах видимости оказалось еще два скелета. Правда, размером поменьше. Да еще кость за моей спиной. То ли часть скелета, утонувшего в песке, то ли одинокое бродячее ребро. Долина Драконов. Долина скелетов. Неплохо тут когда-то охотники поработали. Но, как уже можно было убедиться, риск того стоил. Дракон – добыча ценная. Даже эти костяшки, перемели их на добавку к удобрениям, будут стоить дороже золота. На себе испытал.
Впрочем, сюда я пришел не за подкормкой для грядок. Как бы найти здешних искателей удачи?
В зубах запульсировало слабое тепло. Искать добычу. Это они умели. Я внезапно понял, что последний раз живое существо появлялось здесь не меньше года назад. Ловить тут нечего. Я оглянулся, прикрыв глаза от слепящего солнца ладонью. Горная стена, ощетинившись пиками, раскинулась от горизонта до горизонта. Пожалуй, есть смысл пройти параллельно горам.
Часа через два тяжелой ходьбы по рыхлым барханам зубы коротко резануло сочной огненной болью – «здесь!» Здесь прошла дичь! Люди. Четыре дня назад. И ноги уже совсем было устремились по «теплому» следу, когда рассудок решительно натянул удила.
