лениво трусила следом на почтительном расстоянии. Такое положение вещей ослабило общую бдительность, за что мы и поплатились: днем, когда солнце уже успело прогреть напитавшуюся ночным туманом землю, высушить рапсодии (а заодно пропечь кожу), и обратить освежающий ветерок в суровое дыхание зноя, Чегай увидел поросшую маголой поляну. Все бросились собирать питательные корешки… Тут-то шери и бросились в атаку.
В живых я остался только чудом. Нападения кошки не учуял, не заметил, не осознал – Зубы-недоростки чутья еще не обрели. К счастью, шери прыгнул в тот самый миг, когда мне взбрело в голову наклониться и поправить шнуровку рапсана. Зверь скользнул по спине, и мы оба кубарем покатились в траву. Хищник быстро вскочил на ноги, но я уже обнажил ольхон. На втором прыжке киска лишилась черепа. Теперь можно было перевести дух и выпрямиться: вокруг нас дергались в судорогах четыре шери; Кюг получил длинную неглубокую ссадину на плече, Баряба – на ноге. Дешево отделались.
Шери в тот день нас больше не тревожили. Мы спокойно двигались дальше, но тот факт, что мне не удалось учуять подкравшуюся кошку, давил на нервы.
Между тем из-за отвесного склона показался длинный и белый, словно седой, горный отрог. Далекий, как мечта о коммунизме и подернутый дымкой, словно вчерашний сон, этот хребет ясно давал понять: мы начали огибать гору! Расступились деревья впереди, и стали видны настоящие Горные Сады: терраса уходила немного вниз и вдаль, упираясь в бурую стену горы, замыкающей долину охотников. На этом плоскогорье, длинной километра три и шириной от обрыва до обрыва не меньше километра, все пространство представляло из себя сплошную изумрудно-зеленую крону… Наверное, там был источник воды. Болото внизу, по эту сторону Долины Охотников, подтверждало мою мысль. Но исследование Горных Садов в наши планы не входило, и я предпочел держаться поближе к горе.
Через пару часов мы увидели каменную россыпь у склона. Почти ровный полукруг метров сорока в диаметре. Место для стоянки – идеальное.
Избавившись от необходимости вести «экспедицию» и внимательно смотреть по сторонам, я уселся на камень, расслабился, насколько смог, закрыл глаза… И осторожно втянул через рот знойный воздух.
Магола… Много свежей маголы, и немного печеной – наверное, у кого-то осталась заначка. Свежесть, смешанная с легким молочным привкусом. Это Ирена. А терпкий запах самца наверняка исходит от Кюга. Застарелым потом веяло от стариков… Но это все не то, не то… И наконец донесся пряно-травяной аромат… Я приоткрыл глаза, встал. Запах шел слева. Пара шагов. Прямо…
Охотники примолкли, наблюдая за моими манипуляциями, и ошибиться нельзя. Позору не оберешься. Только вот зубы утверждают, что прямо передо мной суслик, а я ничего не вижу… Кому верить, зубам или глазам?.. А, где наша не пропадала!? Я прыгнул вперед. Зверек, громко заверещав выскочил из-за камня, скользнул шерсткой по щеке (зубов-то у меня еще не выросло!) сиганул в сторону травы. Мелькнуло копье, он вякнул последний раз и смолк.
– Суслик, суслик! – захлопала в ладоши Ирена.
Охотники дружно захохотали, только Чегай презрительно сморщился.
– Чего, – смутилась девушка, – ведь вкусно…
– Тебе повезло, Ирена. Суслик достанется вам с дедом на двоих, – отдал я ей зверька. – Остальные, похоже, вегетарианцы.
– А ты?
– Я просто сыт.
– Малх, воды совсем мало осталось, – перебил нас Чапа.
– Плохо, – подошел к нему Малх. – Я так рассчитывал, мы выйдем из садов дня через три. Так?
– Должны, – согласился Чапа.
– Раздели на два дня, – скомандовал вожак охотников, – последний переход как-нибудь стерпим.
– Меня не считай, – подал я свой голос. – Переживу несколько дней без воды.
И опять поймал на себе внимательный взгляд Малха. Но объяснять ему, что могу напиться дома на кухне, не стал.
– Не будешь, значит, – негромко сказал, присев рядом, Малх. – Молодец. В силе воли тебе не откажешь.
– Ерунда, – отмахнулся я.
– Нет, не ерунда. Это я понял, когда увидел открытую дверь сокровищницы. Ты ведь не первый там оказался. Но тебе удалось выйти.
– Кто-то же должен был стать первым.
– Но им оказался именно ты. Дракон не может вырваться из сокровищницы. Зубы дракона – это воля дракона. Пока зубы не выросли, человек бессилен против каменных стен и обитых дверей, а когда они вырастают – воля дракона подчиняет человека себе. У него уже нет разума, он не способен правильно пользоваться своими клыками, не может сообразить, как вырваться на волю.
– Но я же вышел.
– Вышел. Ты не загрыз там мальчишку из Небесного Города, ты поднялся с ним на гору, ты прожил с ним рядом очень долго, а он еще жив. И девчонка со стариком живы. Ты идешь рядом с нами, у тебя блестят зубы, но ты ни на кого не бросаешься.
– Ты к чему все это говоришь?
– Все очень просто. Твоя воля оказалась сильнее его воли. Ты победил волю дракона, Лунный Дракон. И я рад, что ты с нами.
Должен признать, в душе моей шевельнулось от этих слов огромное удовольствие, но я промолчал.
– Скоро мы дойдем до Небесного Города. Ты должен быть с нами.
– Не собираюсь становится бандитом, – сразу расставил я точки над i.
